Что вы знаете о том, как живётся мною?
Представляете своей или чужой женою,
Обрамляете фатой и фоторамкой?
Вы ещё для некролога подготовьте гранки.
Закатываете глаза, хмурите брови.
А придумайте что-нибудь суровей
Моей жизни к тридцати годам,
По-вашему, не сложнее телевизионных драм?
Каково? Прожить век без чувств и потом проснуться?
Красоту вернуть за месяцы реконструкций?
Я - ровесница бесконечной стройки,
Набивалась в сестры больничной койке,
И сама ласкала темный зев подъезда,
Знала, как сбивают молодых и резких,
Как теряют близких в портах и на островах,
Как рвутся ткани - в авариях.
Я под кожей помню бычий нрав ментуры,
Страх рукопашной, стон арматуры.
Я сама за себя - такова культура.
Я хрупка.
Остра.
И, конечно, дура.
Говорите, пограничники стреляют в обе стороны?
Что одной не одолеть своих чёрных воронов?
Что вы знаете о тропах, которыми я ходила?
Хотите сделать здоровую из невредимой
С помощью дрессуры - поцелуйчиков и ладошек?
А вы скольких к жизни возвратили кошек?
Ложитесь за меня под нож, терпите головные боли,
Умывайтесь пробами на любые роли,
Просыпайтесь у ненасытной вены родной столицы
Вместо ширки мчите сводить таблицы
Целый божий день, на славу чужим победам.
Налакайтесь до тошноты этим вязким бредом –
Что-то новое для поклонников милых дам?
Будьте мной, хоть на миг, хоть на грамм,
А потом уже открывайте рты
О небезразличии
К женщине
У плиты.