пальцы привыкли к исколотым ка`мням.
чьи это книги, и зряч ли их автор?
гладкий булыжник дорожной одежды
помнит мелодии траурных маршей.
рута въедается в строки инклюзом.
станет оленем, а через столетья
ржавым крестом.
и никто не заметит
первую букву во славу комете,
той, что прославила ве`ка фальцетик.
этот узор от щербатой подковы,
если смотреть под углом к алказару,
можно принять за сплошную основу,
ту, что была, а не только казалась...