Иешуа – ты далеко и откуда идешь? – услышал он тихий голос.
Он оглянулся. В темноте светили звезды, тишина вокруг оглушала, а он шел, чуть охмелевший от вина и радостный удачным вечером. Да, весело провел время, да и София – ах, хороша-то как, хороша! Он еще находился под впечатлением и ощущал на своих руках тяжесть и мягкость ее молодого тела, хлеба и вина было вдоволь, и он с чувством сытости и удовольствия направлялся домой.
Он еще раз оглянулся и в темноте на расстоянии заметил мерцающий силуэт, плавающий над землей.
- кто тут, чего ты хочешь? – спросил он неосознанно, отвечая на вопрос вопросом и еще раз растерянно оглядываясь по сторонам, не видя вопрошающего.
- это я, твой Отец, дорогой сын. Или ты забыл – кому ты обязан появлением на свет?
- Отец?! Какой Отец? Это голос не Иосифа. Я тебя не знаю или не узнаю по голосу. И я тебя не вижу. Где ты? Или...? Мне мать говорила об Отце –Боге, да. Неужели это ты? Как ты здесь появился, как ты решил найти меня?
- ты присмотрись – возможно тебе удастся кое-что увидеть, но тебе ведь известно, что лицезреть меня нет надобности, ведь если кто захочет меня увидеть, то прежде всего должен заглянуть внутрь себя, как ты думаешь?
- Отец, если ты Бог, я я не могу поверить ушам своим и глазам своим, но неужели за столько лет ты решил все-таки поговорить со мной и обьявиться мне? Это действительно Ты, мне не привиделось и я не ослышался, может кто-то шутит надо мной?
Иешуа, не веря тому, что происходит сейчас на темной и безлюдной улице Назарета, еще раз уже внимательнее посмотрел в сторону этого странного облачка, и вдруг сквозь облачный туман начал вырисовываться облик человеческой фигуры. Фигура меняла очертания, расплывалась в этом тумане, принимая вид то почтенного старца, то темноволосого, бородатого мужчины лет 40-50, одетого в белого цвета накидку, то сквозь дымку проявлялось только лицо, лицо с огромными глазами, прямым носом и полуоткрытыми губами, шевелящимися, как будто в разговоре. Борода была средней длинны, белого цвета, взгляд больших глаз был опущен вниз, и эта картина взволновала Иешуа.
Он вдруг осознал, что это может быть правдой, но никак не мог в это поверить. Он слышал от матери, что он зачат от Святого Духа и что он – Божий сын, но за столько лет земной жизни эти разговоры ему казались красивой легендой и с возрастом он все меньше и меньше верил в это, проживая простую, земную жизнь.
- Я вижу, что ты сомневаешься в происходящем?
- я наверное не сомневаюсь, но не могу в это поверить. Если ты – Отец Бог, то как, как – здесь, в поздний вечер, на окраине Назарета, в этой темноте ты мог здесь появиться и почему? Могу ли я верить своим глазам, своим ушам – что со мной, простым каменщиком и плотником разговаривает сам Творец и Бог?
- о, мальчик, ты можешь верить всему, что услышишь, ты можешь верить и своим глазам, и ушам, и я не появился в Назарете, потому что я везде, вокруг, в Космосе, в пространстве, во времени и в тебе. Разве это новость для тебя, что ты сын Бога, и в тоже время ты – человек?
- я слышал это от матери, но прошло столько времени, мне казалось, что может это просто сказка, легенда, рассказанная для моего отца Иосифа?
- нет, ты заблуждаешься, Иосиф просто отец, он только имя, и таким и останется в веках, но человеческое начало в тебе – от матери Марии, а Божье начало от Святого Духа, который проникает везде и всюду, где пожелает быть моя суть. Я не решаю земных дел, даже если они и интересны или важны для меня. Святой Дух – часть меня, через него одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания - тем же Духом; иному вера - тем же Духом; иному дары исцелений - тем же Духом.
- смешно – как ты думаешь? Летает какой-то воздушный Святой Дух, никто его не видел и не видит, все слышали некие сплетни, а что он делает и для чего нужен – так никто и не понял. И самое главное – я ведь тоже не понимаю. Понимаешь, Иешуа, я, Бог, не понимаю – откуда и для чего появился в этом мире Дух. Махнул нечаянно то там, то там – рукой, и сообразить не успел, как тут же и планеты появились, цветочки зацвели на одной, вулканы затихли на другой, кольца вокруг третьей, а там еще и Млечный путь с его миллионом планет.
- я вот думаю – чем же мне так ваша Земля приглянулась? Ты не знаешь случайно?
-о, Отец, ну откуда же я могу это знать? Я маленький был.
- ну какой маленький, если тебя вообще до поры-до времени даже в планах не было, вот чудак-то.
- а задумывался ли ты о Святом Духе, и что тебе, сын мой, известно об этом?
- я не задумывался об этом, Отец. Я чувствовал в себе разное, но Святого Духа я в себе не обнаружил – ответил Иешуа, пытаясь понять сказанное и эти слова, почесывая затылок.
- а ты и не мог обнаружить в себе Святого Духа, он часть меня, тебя. Ты – часть меня, существует Святой Дух, ну и все, он часть всего, как я думаю. И вообще – что-то я запамятовал – для чего и когда все появилось и что я тут сотворил, на вашей Земле.
- а ты вообще слышал о нем?
- Отец – да я и о тебе мало-то слышал. Ходят эти непонятные иудейские священники, талдычат что-то невнятное, поклоны бъют, туман на все наводят, остальных заставляют молиться Богу, которого понять невозможно, совсем запутался иудейский народ, а об остальных я просто молчу, то Перкуны, то Зевсы, Боги Солнца, невозможно разобраться – кто там и что делает в этом мире. А еще эти убийства на жертвоприношении – кому, за что, для чего – эти животные, ножи, кровь, поклонения. Может ты, Отец, объяснишь мне?
-нет, сын, я такого наворотил тут на этой планете, что мне хочется поскорее отсюда удалиться и забыть на все время этих землян, на очередные миллионы лет, чтобы не дурили мне голову своей эволюцией и обезьянами.
- в общем – ладно, так что я тебя спросил? Ах, да – откуда ты шел, сын мой? – и на лике Бога появилась лукавая улыбка, будто он все знал в этом мире и Космосе.
-Отец – может не стоит тебе знать, а то мне кажется, что ты разочаруешься в своем чаде.
- ну давай уж без кокетства, знаю, да, знаю – гулял в компании молоденькой Софии.
Тут возникла пауза, и в тиши пустыни ничего не было слышно, кроме звука цикад, потом Отец прищурился, посмотрел задумчиво в ночное небо и в неких раздумьях проговорил чуть слышно – а правда, хороша была София, ведь были и мы когда-то рысаками…
Помолчал, углубившись в воспоминания и потом вдруг встрепенулся и сурово сказал:
- ты шел сегодня из компании, ты праздно пил вино, обнимал чужую женщину, в то время как у тебя дома есть жена. Ты понимаешь – это грех?
- Отец – но я же молодой, здоровый мужчина, мне казалось, что это естественно.
- ну конечно, ты прямо как на исповеди в римской церкви, там они за деньги все грехи отпустят, только плати, и радуйся прощению… Вот уж – никто так от меня не отдалился, как католические священники… Но тебе рано пока это знать, не время, а когда придет время, то ты будешь смотреть на них с креста и ужасаться лживости, мракобесию, извращениям и изуверству их мысли и грешности тела.
- Отец – ты о чем сейчас говоришь?
- ай, так, рассуждения с самим собой, я тут несколько вперед с событиями забежал, для меня 2000 лет – песчинка в мировой истории, не обращай внимания на старика.
- Отец – а все-таки для чего ты мне явился, меня все мучают сомнения, ты что-то хочешь спросить меня или предложить?
- нет, милый, не я буду предлагать и не я буду спрашивать. Это сделаешь ты – Полубог, Получеловек. Я просто хочу напомнить тебе о том, что пришло время собирать камни. Мир погрузился в хаос, первобытные племена своих богов загнали в языческий костер, Египет в поисках богов превратился в мумию, Греция своих богов довела до физического совершенства и красоты, эти скульптуры, прекрасные и гармоничные, во множестве заполонили их мир, их стало десятки-сотни, и они утратили в себе божественное, слившись с распущенностью и демагогией о свободе тел и душ, вседозволенностью, и это сделало их слабыми, и исчезновение стало неизбежным.
- да, трудные эти поиски Бога, и все время меня гложут сомнения – а по правильному пути я сам иду? Как ты думаешь? - задумавшись и погрузившись в горькие сомнения спросил сам себя Отец.
- Отец – разве я, хоть и твой сын, могу знать ответ на твои вопросы? Они меня пугают, в них больше колебаний, неизвестности и страха для меня, ведь на каждый вопрос можно найти несколько ответов, и они будут абсолютно противоположные. И как тогда быть?
- да, могут… слушай сердце, Сын, возможно оно единственное, что не обманывает. И оно подскажет тебе…
- А сейчас ты сядь, мне о многом с тобой нужно поговорить.
Иешуа оглянулся и вдруг увидел большой камень, на который медленно, в раздумьях присел. От камня исходило тепло, сидеть на нем было удобно, и Иешуа поправил хитон, оставаясь в растерянности и недоумении, и сидел, глядя в сторону облака и думая о словах, которые он услышал.
- Иешуа - как ты жил? Ты можешь рассказать мне чуть о своей жизни?
Иешуа задумался, какие-то внутренние глубинные сомнения появились в нем и он понял, что вопрос Отца был не праздный, не любопытства ради.
Он попытался вспомнить детство, братьев, сестер, первый опыт плотника, наставления Иосифа, тяжелую работу, нелегкую жизнь – и никак не мог понять – что Отец хочет от него.
- ну что – сомневаешься, Сын? Не знаешь – что я хочу услышать? Вот-вот, а ведь дело в праведности и той любви к людям, которую ты пока не испытал.
- я знаю, что ты был грешен, с братьями-сестрами не всегда доброжелателен и великодушен, на работе не всегда честен с заказчиками. Мне-то известно, что все строители немного жулики, но ты, Ты – который появился с моего благословления - ты не имеешь права быть таким. И вот сейчас я просматриваю твою историю и понимаю, что тебе еще много придется преодолеть в себе, Сын.
- ты знаешь – мне грустно. Я знаю твою историю. И у меня сердце болит, когда я вижу ее.
- Отец – ты о чем? Что за моя история?
- понимаешь – я думаю, что, выпуская тебя в мир, поступаю правильно. Во всей этой достаточно короткой истории мне придется пожертвовать тобой ради спасения душ заблудших, ради спасения тех, кто родился или родится в будущем. Я думаю, что ты сможешь хотя бы изменить этот человеческий мир, хотя бы заставить его хотеть меняться.
Все мои попытки с прежними богами провалились. И зачем только я зацепился за Землю, общался бы с жителями какой планеты с Млечного пути, благо, что они там есть? И что я нашел тут? И Адам и Ева не оправдали ожидания, и Ной корабль слишком долго строил, и иудеи замкнулись со своими Талмудами в закрытую религию, а ведь так красиво провозглашали идею о Боге как абсолютно Совершенном, не только абсолютном Разуме и Всемогуществе, но и источнике Благости, Любви и Справедливости, который выступает по отношению к человеку не только как Творец, но и как Отец, говорили об абсолютной ценности Человека, человеческой жизни, о равенстве всех людей в их отношениях к Богу!
- вот не получилось у них, пришлось мне подумать о другом пути, и ты в моих планах – и есть тот Путь. Возможно я ошибаюсь, и ты не сможешь стать для людей Образом любви и самопожертвования, но мне хочется в тебя верить. Ты сам-то понимаешь – о чем я тут говорю?
- Отец – у меня кружится голова от твоих слов. Какая роль и участь для меня уготовлена, что мне делать, куда идти, и вообще – что со мной произойдет?
- Сын – ты сам до всего должен дойти, ты сам должен прочувствовать и сам, только сам решить – хочешь ты этого или нет.
- Отец – ты говоришь загадками, обьясни мне, незрячему.
- Сын – иди сюда, я тебе на ухо расскажу все, не хочу, чтобы даже камни и песок услышали эту историю.
Иешуа встал и подошел ближе к тени, которая преобразилась в фигуру мужчины средних лет, с бородкой, в хитоне, подвязанном веревкой. Покачивая в растерянности головой и смущаясь от того, что он должен рассказать, Отец наклонился к уху Иешуа и долго шептал ему что-то.
Иешуа слушал молча, иногда покачивал головой в знак согласия, но когда Отец закончил, то побледнел и сел обратно на камень, охватив голову руками. Он сидел долго, Отец смотрел на него вопрошающим взглядом, ожидая ответа.
- и это все мне придется пережить?! – с ужасом спросил он.
- да, Сын, и это самая большая трагедия для меня, которую не загладит время, времени для меня не существует.
Иешуа долго молчал. Тишина охватила пространство и время, затихли цикады, утих ветер, трава поникла, черное небо почернело еще больше, звезды заморгали, источая невидимые слезы, ни одна птица не пролетала по воздуху и казалось, что жизнь на Земле остановилась.
- я иду – вдруг проговорил Иешуа. – я все понял, Отец, я все понял.
Отец молча смотрел на Иешуа, он опустил руки и в глазах, тех глазах, которые никто и никогда не видел и не увидит, вдруг показались слезы, и кто знает – как во всем мире пролился этот незримый плач, какими реками, водопадами, ураганами и грозами, или тихим ручейком в лесу, который недоступен человеческому взору.
- иди, отправляйся в пустыню, найдешь там этого бездельника - Иоана, у него планы по поводу тебя есть.
- И верю я, черт побери, что с тобой моя мечта осуществится. Ну как же можно жить на Земле, ой - в Космосе, Мире, Времени и Пространстве, если не верить в осуществление своей мечты!
Все закончилось в тот вечер, ожили цикады и легкий ветерок зашевелил траву под Назаретом.
Все закончилось – и все только начиналось….