Смеюсь в лицо смеющимся паяцам,
Над их усмешками пустыми,
Одеждами безвкусных платьев.
Смеюсь так, чтоб они завыли.
Когда-то восторженным криком,
Они поднимали толпу.
Толпу ликовавшую над каждым их всхлипом,
Лишь бросив словечко в молву.
За гроши торговцев, смеялись над людом,
Над теми, что тяжко и трудно,
Пытались стоять на земле так опасно но дружно.
На радость пузатым и наглым обжорам,
Унизив страдальцев из нищей толпы,
Смеялись глумливо не зная укоров,
Поверив, что вы на вершине судьбы.
Но время прошло и изрядно наскучив,
Лихим толстосумам, что кушают всласть,
Швырнули как кошку и в дугу скрючив,
Оставили так одного умирать.
Теперь на коленях пред нищим народом,
Стоят надругатели, просят еды.
А люди идут и кидают лишь стоны,
В пустые ладони их черной души.