Ты живешь в своем флюоресцентном искрящем мире,
Как тебе удаётся это, ах, если б я только знал.
Каждый вечер одна в холодной своей квартире,
Где из мебели только матрас, но зато есть зал.
Зал огромный с колоннами из подкопченной стали,
Потолки три пятьдесят, это старый сталинский дом.
К вечеру холодает, топить уже перестали,
Кто же знал, что в мае будет такой дурдом.
А соседи твои: два резчика по металлу
И один пожилой адреналиновый наркоман.
Перед сном, профилактики ради кружась по залу,
Слышишь как из-за стенки орет поехавшая маман.
Её дочка устроилась бухгалтером при борделе,
Ну а мать не верит, думает, на панель.
Каждый вечер ты слушаешь вопли лёжа в постели,
Но зато в лифтах теперь пахнут духи шанель.
Ты повернута страшно на запахах и считаешь,
Что счастливые люди пахнут лучше всех остальных,
И убеждена в том, что веру не потеряешь,
И чужие стихи читаешь много лучше своих.
Тебе в каждом явлении видется оттиск чуда,
И ты слышишь музыку в шорохах, в голосах.
Ты живешь полной жизнью, берешь по чуть-чуть отовсюда
И всегда несешься вперед на всех парусах.
Ты мечтаешь жить вечно, без шуток, на самом деле,
А смешные терзания: "Ну как же так, все умрут?!"
Тебя бы не напугали ни капли и не задели.
Мир безмерно огромен, нам так мало отпущено тут.
Ты живешь в своем флюоресцентном искрящем мире
С очень яркими пятнами краски на полотне
И есть место любому днем и ночью в твоей квартире,
Ну почти что любому, в ней все же нет места мне.