Шёл в ванную я, как-то раз,
побрить своё мурло,
глядь, прямо в ней лобковый влас, –
в душе всё замерло…
Лежал он словно сирота
копной внезапной – ать...
Недавно, из под живота
его состригли, знать...
— О, как же я тебя любил:
загривок твой трепал,
как неустанно теребил,
лелеял, целовал!..
Как щекотал меня твой шёлк:
ведь я грустил порой...
Как он же, будто шерсти клок,
вдруг укрывал зимой…
Как было мягко и тепло!..
Как тёрлась шерсть о шерсть –
и электричество текло,
рождая свет в душе!..
Как тайну бережно хранил
до времени свою…
О, как же я тебя любил,
вернись же, Влас, молю!
Ответь, ну, как же без тебя,
что ж волос твой молчит?..
Вдруг, пажить голую зыбя,
соха не устоит?..
Ведь эдакая сбритость нив
уж не согреет вновь…
Лобковой наготою нимф
не бдит моя любовь!..
Прошла… Завяли огурцы –
впредь не пленит размер…
Лобковый влас, твои жнецы
не оправдали мер!..
Уж не сладка моя морковь,
не рдеет каротин…
Прошла, прошла моя любовь…
За всё меня прости!
За то, что вовремя не смог
послать к тебе гонца,
за то, что я не уберёг
тебя, влас, сорванца!..
Но безответно он лежал
на дне проточных вод…
Я нехотя тогда поднял
и выбросил его…