История одного человечества.
Марк Орлис.
С. В. С.
2016 г.
Собрание сочинений
в 99 томах. Том 7-ой.
ВОПРОС.
Старость подойдёт к тебе и спросит:
«Может, ты кого-то в жизни бросил?
Может, ты не вынес с поля боя
Друга, что делил судьбу с тобою?
Или, торопясь, непроизвольно
Ты кому-то сделал очень больно?
И с минуты этой мимолётной
Ты уже других толкал охотно?
Или ты учился, рос по службе,
Но в ущерб любви, в обиду дружбе?
А когда достиг своей карьеры,
Был уже без главного, без веры?..
Ну, а если ты не знал покоя
От любви к тюльпанам и левкоям?
Или разводил сады в пустыне,
И мечтал о дочери и сыне?
Или ты кого-то в жизни бросил?..»
Старость у тебя об этом спросит.
И ответь ты старости на милость:
Что в тебе от жизни сохранилось?
Деньги, должность, звание, карьера?
Дрожь в душе, продажность лицемера?
Или дочь, друзья, сады, тюльпаны,
Города, поля, мечты и страны?
ПЧЕЛА.
Пчела прилетела и села на вазу.
И лесом весенним повеяло сразу.
И этим поступком она доказала,
Что нужно нам выйти из душного зала,
И тоже стремиться к природе, туда,
Где всё гармонично, земля и вода,
Где всё неразрывно, взаимно, едино,
И все заодно в роковую годину.
Когда потеряет свободу природа,
Не будет ни хлеба, ни мяса, ни мёда.
Погибнет природа, погибнем и мы
От холода, голода, жажды и тьмы.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ.
Пусть тебе воздушным пухом
Будут облака.
Пусть журчит тебе над ухом
Горная река.
Тихий ветер пусть колышет
Твой хрустальный гроб.
Пусть твои уста услышит
Эхо горных троп.
Ты воспел моря и звёзды.
Спи, мой аксакал.
Шлют тебе молебен слёзный
Минареты скал.
Шлёт тебе привет прощальный
Сам седой Казбек.
Спи, мой друг, поэт печальный,
Смелый человек.
*
Я женских глаз люблю горенье!
В них столько красноречья! В них
И нежный жар стихотворенья,
И волн журчанье голубых,
И омут тайный и глубокий,
И птицы утренней полёт,
И откровенья мир высокий,
И глубина подлёдных вод.
Всё в них! И ими я пребуду.
И унесу с собой во тьму.
И никогда их не забуду.
И никогда их не пойму.
БЕЗВРЕМЕНЬЕ.
Россия верила в мессию,
Гоня гонцов во все края.
А в это время над Россией
Кружила стая воронья.
По обездоленным просторам
Ползла предательства змея.
И поражали душу горе
И лживой правды кисея.
*
Ни инквизиции костёр,
Ни жертвенности пламя,
Ни гильотина, ни топор
Не управляют нами.
Один остался путь у нас
Для всех без исключенья:
Не разлюби грядущий час,
Не погуби в мученьях.
Все веры, касты и джирги
Объединяй. И с верой
Моря и звёзды береги.
Храни, люби и веруй.
ВЕТЕРОК.
Вечерело. За горами
Ветерок рождался малый.
Видел он как брат Цунами
Иногда ломает скалы,
Вырывает с корнем рощи,
Разрушает города.
И ему такой же мощи
Захотелось. И тогда
Стал он пыжиться упорно,
Упираясь в облака.
И они пошли проворно.
И взъерошилась река.
Зашатались крыши храмов.
Загудели провода.
Ну, а он давил упрямо
В крыши храмов. И тогда
Не смогли сдержаться крыши
На сцеплениях стропил.
И, подняв их выше, выше,
Он их в море утопил.
Он летел по белу свету.
И, казалось, белый свет
Мал ему. В минуту эту
На него смотрел поэт.
Взгляд поэта был не строгий,
Но достаточно мудрён.
И шалун свернул с дороги,
По которой мчался он.
И подумал: «Всё на свете
Я могу развеять в прах.
И лишь этот взгляд в поэте
Не подвластен мне».
В мирах
Есть две ветреные силы,
Два начала и конца,
Две любви и две могилы -
Стервеца и мудреца.
*
По воле чьей сердца живые
Спешат друг к другу через мрак?
И сквозь просторы грозовые
Сияет луч весны... Вот так
И мы стремимся в мир желанный,
Свой взор в пространство устремив
Через моря и океаны,
Припомнив позабытый миф.
И в блеске дальних звёзд, в мерцанье
Миров нездешних видим свет
Не совершившихся желаний,
Надежд, которых больше нет.
И всё же есть в стремленье этом
Глубокой тайны талисман.
Он раскрывается с расцветом
Непостижимых дальних стран.
*
Жадно мне хотелось воли.
Жадно славы я хотел.
Избежать хотел я боли.
Знать позора не хотел.
Но не знать мне счастья воли.
Я цепями не гремел.
Не избавиться от боли.
Я ведь боли не имел.
А позор познал я тайно
В тот же миг, когда узнал
Ненароком и случайно,
Что позора я не знал.
ГЛАДИАТОР.
Поединок смертельный и вечный
Он с собой постоянно ведёт.
И кинжала укол быстротечный
И его в час печальный найдёт.
За уколом удар. За ударом
Два укола и новый удар.
Гладиатор рискует недаром.
Жизнь его и награда, и дар.
Кровь течёт по широкой арене,
Засыхая в горячем песке.
Напряженье на жизненной сцене,
И клинок в охладевшей руке.
Враг повержен!.. Победа и слава!
Но свободен лишь тот, кто сражён.
Слабых духом не терпит держава,
За которую борется он.
Не познает он радостей рая.
Плоть его одевается в тлен.
Гладиатор живёт, умирая.
Для живых продолжается плен.
ПРОРОК.
Взяв посох, я пошёл однажды
Бродить по пыльным деревням.
Меня побили люди дважды,
Лишь я приблизился к огням.
Я дальше шёл. Я ждал пощады
И для себя, и для других.
Но люди не были мне рады.
И мира не было средь них.
И кто-то взял, как я, дубину
И, как и я, он шёл в пыли.
Я помню этого детину.
Пути нас общие вели.
Мы вместе пищу добывали,
Ночуя дальше от домов.
И там, где с ним мы побывали,
Мы уйму встретили умов.
Умы обычно поселялись
Там, где безлюдно и темно.
Они грустили и смеялись,
И пили пенное вино.
А в отдаленье жили люди,
Блюдя порядок и закон,
И набирали воздух в груди,
Когда стояли у икон.
Я долго с посохом скитался.
И вот, одежды износив,
Я в мир вернуться попытался,
На то согласие спросив.
Но отвечали мне родные
И близкие мои друзья,
Что существа они земные
И мне помочь не могут. Я
Вновь возвратился в пыль и холод
Моих исхоженных дорог.
И пусть меня погубит голод,
Уж к людям я ни на порог.
*
Мой враг меня убил словами.
Потом поступками добил.
А я советовался с вами,
Друзья. Ведь я его любил.
И вы советовали дружно
С ним поступить как это нужно.
Как это делают всегда.
Я верил вам, друзья, тогда.
Мой враг меня убил словами.
И принял я решенье быстро.
И посоветовавшись с вами,
Я на него нацелил выстрел.
Я пистолет не зарядил.
Его я даже не имею.
Врага я тем вознаградил,
Что я таких друзей имею.
*
Мне было б бесконечно трудно
Прожить мне отведённый срок,
Предавшись чувству безрассудно,
Как крохи собирая впрок
Своих желаний излиянья,
Не будь я счастлив оттого,
Что уж подобное желанье
Застанет некогда его,
По духу близкого мне друга,
В те отдалённые года,
Когда счастливая подруга
Ему понравится, когда
Её черты и в нём пробудят
Поток высоких чистых слов;
Когда друзья его осудят,
А он в эфире светлых снов,
Её назвав своей богиней,
В стихах высоко воспоёт.
Мне было б трудно, трудно ныне.
Но образ мне его встаёт.
*
Как только на душе спокойно,
Я тягощусь: не пусто ль в ней?
Она страдания достойна,
И не узнает лучших дней.
Когда она полна заботой,
Волненьем, мукой, ей легко.
Своей нетягостной работой
Она взлетает высоко.
ВОЛНА И ЧЁЛН.
Волна, плывущая за чёлном,
Роптала на свою судьбу.
«Ах, я была неравной волнам,
Не признавала я борьбу.
Я не стремилась в брызгах пенных
Стучаться дерзко об утёс.
Не знала я обыкновенных
Присущих волнам-сёстрам грёз.
И с ними я не поднимала
И не бросала корабли.
Я их советам не внимала,
И от меня они ушли.
И вот к тебе я прижимаюсь.
С тобой я лишь дружу, челнок».
И он сказал: «Я понимаю
Тебя. Я тоже одинок».
ОПАСЕНИЕ.
Не спорю, старость нас разлучит.
Не может смерть не разлучить.
Но это лучше, много лучше,
Чем одиночество влачить.
И в час кончины неизбежный,
Когда тоской сжимает грудь,
Ты вспомни прежние надежды
И улыбнись чему-нибудь.
*
Хоронили контрабас.
В гроб заколотили.
И прощальный грустный вальс
Трупу посвятили.
Слушал музыку мертвец
Долго, молча, гордо.
И взорвался, наконец.
Сделал два аккорда.
ОСЕНЬ.
Серый город, серый город,
Серый, в дымке, в облаках.
Осень каплет всем за ворот,
Сырость теплится в руках.
Скоро снег, пурга, морозы
О себе заговорят.
Алым цветом, цветом розы,
Лужи в зареве горят.
Капля, не попав за ворот,
Сумрак режет и горит!..
Неужели серый город
Ни о чём не говорит.
ТАЙНА ВЕРНОСТИ В ЛЮБВИ.
В чём тайна верности в любви?
Подумал на досуге я.
И понял: мой огонь в крови
Мне шепчет: «Ты любовь моя».
Но если я властитель твой,
И ты в владении моём,
То тайны нет тут никакой,
Мы просто в комнате вдвоём.
А тайна всё же рядом, тут.
И, как наперсница меж нас,
Она хранитель нежных пут
И в добрый час, и в смертный час.
*
Пело утро. Пило утро
Чистоту наивных душ.
А леса молчали мудро,
Принимая тёплый душ.
И намокшие берёзы
Заискрил весёлый свет.
И ронял на росы слёзы
Очарованный поэт.
*
Товарищ Дождь!
Вы льёте неспроста.
Не притворяйтесь
Мокрым и задумчивым.
Я понимаю!..
Эти влажные уста.
Я верю в вас,
Вы настоящий, тучевый.
Я вас однажды видел у Реки.
И вы её без времени погубите.
Товарищ Дождь,
Мы с вами двойники.
И не хитрите,
Вы ведь тоже любите.
ПАРТИЗАНСКИЙ БОЙ.
Трещит свинцом зажжённый лес.
Во мху шипят осколки.
А бесшабашный оголец
Стреляет из двустволки.
А немец прёт, за цепью цепь,
Как саранча, как пчёлы.
А у него в обозе хлеб,
Табак и шнапс весёлый.
А нам бы пить, не то чтоб есть,
Припасть бы только к луже.
А на лужайке ровно в шесть
Готов горячий ужин.
Старуха-мать положит соль
В котёл перловой каши.
А на душе у старой боль.
И эта боль за наших.
А тут у нас кровавый пир.
Земля горит под нами.
И бесшабашный командир
Командует: «Под знамя!»
И с матом в десять этажей,
С кряхтеньем, но без жалоб,
Скрестились сорок семь ножей
И батальон кинжалов.
А там вокруг котла внучат
Застыли лица чутко.
Остолбенели и молчат.
И стало жутко, жутко…
*
Реактивный самолёт
Застеснялся ласточки
И, прервав ночной полёт,
Покраснел до троссиков.
И, спустившись на траву,
На лесную просеку,
Он совсем побагровел,
Встретившись с фиалками.
И не в силах передать
Выхлопами тёплыми
Всё, что он хотел сказать
Изнывая соплами;
И отметив смех стрекоз,
И расслабив троссики,
Опустив железный хвост
И поджав колёсики,
Вспомнив прерванный полёт,
Расписаньем мучимый,
Вдруг заплакал самолёт
Каплями горючими.
*
Ливни смазливы,
Липнут как сливы.
Слякоть слащава.
Жизнь величава.
Молния - небыль.
В Волме я не был.
Молния - удаль.
В Волме я буду ль?
Портили роды
Девичьи ножки.
В трудные годы
Выросли крошки.
Выросли крошки,
Стали красивы.
Не для бомбёжки
Девушки живы.
Я в гастрономе.
В новеньком доме.
Пахнет селёдкой,
Хлебом и водкой.
Пьяницы, пейте!
Жёны, тоскуйте!
Только не смейте,
Не обессудьте,
Будьте, будьте,
Будьте, будьте...
Ливни смазливы,
Липнут как сливы.
Слякоть слащава.
Жизнь величава!
ДЖОКОНДА.
Она не Блоковская дама,
Чья неизбывна красота.
И не из каменного храма
Меня влекут её уста.
Не тонкой талией, не шеей,
Не взором огненным маня,
А неразгаданной идеей
Она измучила меня.
МОСКВА.
В доме ночь. В огне камина
Догорают в пепле угли.
За окном во тьме калина.
Там и Тверь, и Пермь, и Углич.
Там Москва, царь-город славный.
Славный, древняя столица.
Город-дом, святой и главный,
Из гранита и из ситца.
Там, в Кремле, в тревоге ночи,
Дремлет колокол стозвонный.
А ещё там бездну точит
Руси дух не благовонный.
*
Прекрасен человек
В своём несовершенстве.
Но совершенна ложь,
Поработившая его.
ЭХО.
Ты правду возгласил со смехом,
И всё вдруг отразилось эхом.
И будет свист и крик, и шёпот,
И клеветы шуршащий ропот.
ПОЭТ.
Поэт не может быть ни весел,
Ни грустен, ни вполне здоров.
То грудь его полна от песен,
То мир ему вдруг мал и тесен,
То вдруг он средь чужих пиров.
И всюду ищет впечатлений.
Себя сверяет по всему.
Не признаёт простых явлений.
Всё нипочём! Ведь он же гений!
И нету равного ему.
Лежит поэт в гробу бесстрастно.
И всё в нём мудро и прекрасно.
ОСЕНЬ.
В тихий осенний вечер
Перед осенним дождём
С трепетом первой встречи
Все мы чего-то ждём.
Листья с холодным хрустом
Падают на тротуар.
Сердцу взволнованно грустно.
В сердце осенний пожар.
В тихий осенний вечер
Перл осенним дождём
С трепетом первой встречи
Все мы чего-то ждём.
ОТЧЕГО.
Небо синью обложило.
Стали сумерки темней.
Кровь в моих играет жилах
Вот уж много, много дней.
Отчего же облаками
Золочёный небосвод
Мне тоской, как крупный камень,
Опускается в живот?
Отчего меня волнуют
И ручей, и ветерок?
Отчего люблю земную
Красоту земных дорог?
ПАМЯТНИК.
Любят человека, а не памятник.
Но когда оставишь в жизни след,
У людей ты остаёшься в памяти,
Хоть среди живых тебя и нет.
*
Собачий сын,
Щенок убогий,
Нашёл тебя я
У дороги.
Тебя не бьют,
Как ты не плох.
Твоих уничтожают
Блох.
И даже
Не зовут щенком.
И кормят
Тёплым молоком.
Собачий сын,
Щенок убогий,
Ты счастлив, ты ведь
Не двуногий.
*
Ты приходишь на свиданье,
Зажигаешь фонари,
Освещаешь светом зданье,
Ты со мной - и всё горит.
Ты уходишь и мгновенно
В окнах затухает свет.
Это необыкновенно!
Но меня в природе нет.
Я живу одной тобою,
Я дышу одной тобой.
Ты и небо голубое,
Ты и воздух голубой.
Ты и лунное свеченье,
Ты и звёзд далёких свет,
Ты и бурное теченье.
А меня в природе нет.
*
Я бы всем влюблённым и поэтам
Поручал выращивать цветы
И писать любовные сонеты
С мыслями кристальной чистоты.
Если ты влюблён, бери букеты,
Нежно их закутывай в мечты,
Получай любовные сонеты,
И иди. И будешь принят ты.
«СТО КИЛОМЕТРОВ В ЧАС
ПО ВЕРТИКАЛЬНОЙ СТЕНЕ
В ИСПОЛНЕНИИ
ЭЛЕОНОРЫ ВАЩЕНКО!»
И очень уж захотелось и мне
Чего-нибудь внешне отважненького!
Вот бы мне такой комплект
Стихов вертикально-сальтовых.
Пойду, посмотрю во зрелости лет
Лгунов универсальных.
Пришёл, сижу, жду.
Сейчас начнут чудеса туманные.
И как на мою беду
В моторе чихания странные.
Ещё мгновение - и мотоцикл
Со скрежетом оглушительным
Упал. В могильном молчании цирк.
Потом монолог утешительный.
«Всё в порядке. Она будет жить.
Разрыв плеча. Ключицы».
Не буду больше бездарно тужить.
Пойду мастерству учиться.
*
Вечером удивительным
Ходит он с нею мечтательно.
Голосом повелительным
Просит его помечтать она.
*
Стихи рождают сильной волею,
Горячим сердцем и не более.
Но создают их, тем не менее,
Умом холодным и умением.
*
Мы увидимся не скоро.
Только я всегда с тобой.
Слёзы лью ручьями с горя.
Жить не хочется порой.
Много девушек, не скрою.
И хорошеньких порою.
Только я всегда с тобою,
Только я всегда с тобою.
*
В пышных княжеских дворах
Розы вяли на коврах.
Возьми одуванчик,
Держи, не дыши.
Подарок хорош,
Если он от души.
М. Ю. Лермонтову.
Маскарад.
(вальс)
Кружатся пары.
Каждая маскою скрыта.
Юноша барин,
Был он уже знаменитым,
В вальсе не вскружен.
Взор его тускл и печален.
Сложностью кружев
Мысли роятся ночами.
Думы о свете
Юношу грустью сковали.
Вот они, эти,
Что, веселясь, убивали
Всё, что волнуясь,
Подлую жизнь отвергало.
Кружатся пары,
Кружится светлая зала.
В юном поэте
Ненависть чистая зреет.
Вот они эти,
Что никого не жалеют.
Каждый под маской.
Каждый способен на подлость.
В кружевах вальса
Мчится погибшая молодость.
*
Ночью прошлою, бессонной,
Думал я о вас.
И меня томил бездонный
Поединок глаз.
МУДРЫЙ СОВЕТ.
Скорлупы своей души
Не вверяй прохожим.
Слишком громко не дыши.
Будь жестококожим.
*
Вы мне вращаете, как вальс,
Мой чай блестящей ложечкой.
А я сижу, смотрю на вас,
И вас люблю немножечко.
РОДИНЕ.
Всюду помню жизни ясный полдень.
И когда уже не будет сил,
Даже умирая, буду помнить
Радость, что с тобою пережил.
От тебя всё лучшее на свете!
И любовь, и жизнь, и вечный бой.
Всё, что есть нетленного в поэте,
Радость, пережитая с тобой.
*
Умирающий китаец
Посмотрел на лужу крови
И, увидев взгляд свой серый,
Вспомнил жизнь свою.
Вспомнил он моря и горы,
Вспомнил мирные просторы,
Низкий дом он вспомнил плоский,
И зелёные полоски
На халате ярко-красном
У своей жены.
*
Журчал ручей.
Он был ничей.
Пришла весна.
И он до дна
Поверил ей.
Весне своей.
ДОЖДЬ.
Как волшебной сказкою
На склоне дня
Воздух влажной лаской
Взволновал меня.
Лишь одно мгновенье
Дождик моросил.
Вымыл настроенье,
Пыль к земле прибил.
Тучка растворилась.
В тот же миг луна
В лужу провалилась
И глядит со дна.
Струйка порезвилась
И в ручей вошла.
В мрамор превратилась
Улица-стрела.
На вечернем небе
Силуэты лип.
Капельки на листьях.
В ветках лёгкий скрип.
Молнии-зигзаги
Режут небосвод.
Видно, всё же ночью
Сильный дождь пойдёт.
СЛАДОСТЬ ЖИЗНИ.
Утро было. Шла война.
Оккупация, она
Мачехой глядела.
Под тяжёлый свод небес
В город я ушёл, как в лес,
По-ребячьи смело.
Дома мать и младший брат.
С голоду глаза горят.
Руки-ноги пухнут.
Немцев прошагал отряд.
По-немецки говорят.
Смотришь, жида ухнут.
«Не ходи, пархатый жид,
Где тебе не надлежит.
Гнить тебе в канаве».
А на пряжке у него,
У убийцы моего:
«Гот мит унс». - «Бог с нами».
Был тяжёлый трудный год.
Я не знал, что весь народ
С палачом сражается.
Был я мал и, видно, глуп.
Так о детях всякий дуб
Гордо выражается.
Я до вечера терпел.
Ничего весь день не ел.
Собирал я милость.
За день много не собрал.
Всё, что дали, в рот не клал.
Но беда случилась.
Не сумел я больше ждать.
Стал я хлеб из торбы брать.
Слёзы брызнули, а мать
На меня смотрела.
Не забыть мне этих глаз.
Вижу их я и сейчас
За лихое дело.
Хлеба там кусочков семь
Было мёрзлого совсем.
Граммов, в общем, до ста.
Каждый клинышком торчал,
Жёг мне горло и кричал,
В рёбра впившись остро.
Пролетело сорок лет.
А в душе покоя нет
За моё предательство.
Я не выполнил наказ,
Что в тяжёлый жизни час
Выше обязательства.
Подрастают дети, жду.
Принесут ли нам беду,
Принесут ли радость.
В детстве я познал нужду.
Я по городу иду.
Жизни чую сладость.
ЕРОШКА.
Две маленькие мухи
Сидели на окошке
И думали о кошке,
Которая ждала
Пока малыш Ерошка,
И брат его Серёжка,
Почёсывавший в ухе,
Не слезут со стола.
Тем временем Ерошка,
И брат его Серёжка,
Увидев за окошком
Идущего осла,
Заметили, что кошка
Растрёпанна немножко.
И тут открылись двери.
И мама в дом вошла.
Рукой погладив кошку,
И подхватив Ерошку,
Что через миг упал бы
С высокого стола,
Испуганная мама
Скорей закрыла раму,
Волнуясь за Ерошку,
И чуть не умерла.
А две подруги-мухи
И комнатная кошка,
И за окном идущий
По улице осёл
Подумали: «А мама
Могла б придти немножко
Позднее, и Ерошка
Свалился бы под стол».
*
Если жизнь прекратится,
Не вылетит птица,
Не поднимется солнце,
Не выйдет луна,
Не рассыплется ситцем
Золотая зарница
И не будет пшеница
Человеку нужна.
*
Что можно сделать в той стране,
В которой мир и братство
Сошлись в живительном огне
За будущее драться?
Что можно сделать в той стране?
А сделать можно вот что:
Сперва построить почту.
Потом построить здания
Высокого сознания.
И пусть в немного этажей.
Не в этажах заслуга.
Но чтобы не было межей
В тех зданиях для друга.
*
Тут прежде памятник стоял.
Потом его убрали.
Остался только пьедестал
Из мрамора и стали.
И дети на его камнях
По целым дням играют.
А камни об ушедших днях
Собой напоминают.
*
Снеготаянье, снеготаянье!
Всюду грязь и снег.
А отчаянья,
А отчаянья,
А отчаянья
Нет.
Н. В. Г.
*
Жила в городе девушка.
И была она ласковой.
Она верила каждому.
Жизнь казалась ей сказкою.
И с душою открытою,
Помогая усталому,
Была девушка матерью
И больному, и малому.
А с весенними грозами
Пришло время прекрасное.
И заполнило девушку
Чувство нежное, страстное.
Полюбившая девушка
Была чище росиночки,
Ярче ясного солнышка
И стройней камышиночки.
Но девичьи иллюзии,
Как корабль сжатый скалами,
Разлетелись от трения
С деловитыми малыми.
И осталось у девушки
Только сердце разбитое,
Боль в груди постоянная
И вино недопитое.
Долго девушка мучилась,
Тяготилась случившимся,
Билась сердцем безрадостным
От мечты отучившимся.
Но любовь оскорблённая,
Ненавидя страдание,
Победила отчаянье,
Дала опыт и знание.
И теперь та же девушка
Красоту настоящую
Отличит безошибочно,
Как монету звенящую.
И теперь всё по-прежнему.
Жизнь осталась прекрасною.
Я горжусь этой девушкой,
Что с улыбкою ясною.
*
Я выстрадал тебя
Годами отреченья
От счастья полумер.
И вот предел мученья:
Твой новый кавалер.
*
Враги становятся друзьями.
Крутой житейский поворот.
Как это грустно, если вами
Уже гордится всякий сброд.
Ни с кем не портя отношений
И млея в лживости похвал,
Вы перестали быть мишенью.
Но вы убиты. Наповал.
*
А ночь, как прежде, пахнет морем.
Как прежде, лунный диск блестит.
И в небе светят те же зори.
И только синий снег хрустит.
*
Как странно, милые друзья!
Но с вами не знакомясь, я,
Уж так судьба распорядилась,
Влюбился в вас. И с давних дней
Мне ваш упрёк и ваша милость
Всего дороже и нужней.
*
Принимаю любого громилу,
Как уродливый дерева плод,
Не познавший прекрасного силу,
Не испивший живительных вод.
Пробужденья молю, пробужденья
Исстрадавшихся блудных сердец.
Человеческих душ возрожденья
Жду, как сына ждёт старый отец.
*
Над веточкой жасмина
Склонился мотылёк.
Изящно выгнул спину
Цветку, к себе привлёк.
И в тонком аромате
Июньского цветка
Подумал: «Ах, проклятье!
А жизнь ведь коротка».
*
Проходят годы в стороне
От упоительной надежды
Опять увидеть взор твой нежный,
Подаренный когда-то мне.
*
За окном столь знакомый свет.
На окне дорогие тени.
И одной только тени нет.
Нету там лишь одной только тени.
Всё дожди проливные идут,
Ни усталости им, ни лени.
А меня всюду тени ждут.
Жду и я их в тревожном смятении.
ЮНОШЕ.
Ты и молод, и прочен духом,
И мечтой окрылён твой взгляд.
Я тебя понимаю. По духу
Я ведь тоже из прочных ребят.
Впереди ты познаешь страсти,
И любовь, и нелёгкий быт.
И добьёшься земного счастья.
И душа у тебя заболит.
*
Поражённый красотою аист
Замер средь заснеженных полей.
«Не жалей, - сказала стая, - аист.
Расставанья с прошлым не жалей».
*
В моей душе жила звезда.
Я нищим не был никогда.
А ты пришла, и я богач.
Но нет уже звезды, хоть плачь.
Я с неба не хватаю звёзд.
Но между небом и тобой
Судьбой нам был раскинут мост,
Объединивший нас с тобой.
*
Солнце жёлтое, невысокое.
Листья падают на траву.
Тишина за закрытыми окнами.
Я прошедшее не зову.
С грустью смотрятся в воды тёмные
Потемневшие берега.
Ах, ты прошлое, неуёмное,
Мне мечта о тебе дорога.
ПОЭТ И НЕПОГОДА.
«Скажи мне, воробышек!
Может, ты голоден?
Скажи, мой дружок,
Отчего ты дрожишь?»
«Оставьте, поэт!
Вам легко, вы не в холоде.
И к тому ж не воробышек я,
Я стриж».
*
Бывает в жизни состояние
Непроходимости пути.
И чем короче расстояние,
Тем невозможнее идти.
МОЛОДОЙ БЕРЁЗЕ.
До чего же, до чего же,
До чего же ты красива!
Ты на девушку похожа,
Что стройна и не спесива.
ДЕНИСКЕ.
Огонёк моей души,
Мальчик мой голубоглазый!
Как милы твои проказы,
Как ошибки хороши!
Ты на ручки хочешь, к папе.
Ну, иди, сынок, иди!..
Возле носа пару капель.
Сердце нежное в груди.
*
Отними у поэта трудности,
И поэта съедают нежности,
И начнёт он писать ненужности,
И таков уж закон неизбежности.
*
Я не каюсь, заикаясь,
Не клянусь, судьбу кляня,
И очами не сверкаю,
Не шепчу: «Люби меня».
Просто я тревожу память
Этих незабвенных дней.
Просто я сегодня занят
Светлой памятью моей.
НОВОГОДНЯЯ.
На окошке звёздочки
И снежинки красные
Прилепили девочки
В ночь под Новый год.
Приходите мальчики
Грустные и страстные.
Вас одна из девочек
В этот вечер ждёт.
Приходите трезвыми,
Тихими и резвыми,
Или даже пьяными,
Только не до слёз.
К нам путями странными,
Морем, океанами,
В этот вечер сказочный
Едет дед-Мороз.
Приходите вечером,
Делать будет нечего,
Посидим, подумаем,
Будете курить.
А дождёмся полночи,
Подружившись полностью,
Глупости невинные
Станем говорить.
Только в каждой глупости
Будет много нежности.
Пьяным станет весело.
Трезвым чуть хмельно.
А покуда девочки
Голубые звёздочки
И бумажных зайчиков
Лепят на окно.
*
Наберись, мой друг, терпения,
И послушай сам:
Птичье пение,
Птичье пение
К небесам, к небесам,
К небесам.
*
Завьюжила снежная пряжа.
У ветра бела голова.
Декабрь снегопадами вяжет
Озёр и полей кружева.
Зима полотнищем хорошим,
Как чистая скатерть к столу.
А вьюга порошит, порошит,
И сеет хрустальную мглу.
*
Кусок законного неба
Обкарканный перед рассветом.
И эта законная небыль:
Ни света, ни цвета, ни веток.
Лишь тёмные тени-мощи,
Как сонные совы в чаще.
Осенняя ночь на ощупь
Рисует пейзаж кричащий.
*
Увидали бы вы,
Как на море листвы
Снеговые ковры
Выпадали.
Как шумели леса!
А ручьёв голоса
В предрассветную пору
Рыдали.
УТРО.
Утро не очень жаркое.
Слышно воронье карканье.
Клёны дрожат бисером
Капелек чистой росы.
Белый туман стелется.
Кружатся крылья мельницы.
В поле мелькает лысина
Неутомимой косы.
*
Жестокая правда измены!
Попробуй ты сердце унять,
Когда от любви неизменной
Себя не умеешь понять.
Зачем, так безумно поверив,
Что счастлив был только с тобой,
Теперь ничему уж не верю,
Ни ласке, ни лжи с мольбой.
СОН.
Я всю ночь поганых змей,
Как дешёвую селёдку,
Разрезал и, ей-же-ей,
Наслаждался не на шутку.
Я им жала вырезал
Не спеша, со знаньем дела.
Нож порою соскользал
И впивался в гадость тела.
А куски сдыхавших змей
Я давил ладонью сильной.
Мука длилась много дней
И казалась непосильной.
Но прошёл кошмарный сон.
Утро вновь меня встречает.
День прекрасный! Я силён!
И горжусь его лучами.
*
По ковру увядающих листьев
Застучал торжествующий град.
Вспоминая о прожитом, листья
С безнадёжною грустью шуршат.
*
Где вы теперь?
Была ли вам удача?
Живёт ли с вами
Прежняя печаль?
Кто любит вас?
И что всё это значит:
Я вас забыл,
Но мне чего-то жаль.
КОРАБЕЛЬНАЯ ОСЕНЬ.
Тишину засыпающей ночи,
Утешая собачьим лаем,
Корабельная осень мочит
Очень стройная и пожилая.
А меня прожигают токи
О тебе, о себе и о быте.
Корабельные злые потоки,
Пощадите вы нас, не губите.
Не губите заботу сердца.
Не губите надежду духа.
А в сарае раскрылась дверца
И стучит постоянно над ухом.
В головах у меня солома.
И солома шуршит под ногами.
Я недавно сбежал из дома.
А в груди постоянный пламень.
Корабельная осень мочит
Очень стройная и пожилая,
Тишину засыпающей ночи
Утешая собачьим лаем.
УТРО.
Лес охотно просыпался,
Наполняясь пеньем птиц.
Где-то леший засмеялся,
Показав десяток лиц.
А в естественном разрыве
Бесноватых чёрных туч,
Освещая дерзкий ливень,
Волновался светлый луч.
*
Придёт ли день,
Когда народы
Поймут, что
Проще и новей
Нет ничего
Самой природы
И женских
Вздёрнутых бровей.
*
Человек идёт культурный.
Он проходит мимо урны.
Плюнул в урну, мимо урны,
Потому что не культурный.
*
Что случилось? Я не слышу
Ни ручья весёлой трели,
Ни того как ветер дышит,
Ни того как стонут ели,
Ни того как шумом листьев,
Звонким пеньем соловья
Душу мне переполняет
Верность светлая твоя.
*
Сделай что-нибудь хорошее
И почувствуешь тепло
Оттого, что ты непрошено
Сделал доброе, не зло.
Сделай что-нибудь недоброе
И почувствуешь как зло
Твоему же злу подобное
Прямо в душу поползло.
*
Ночи бессонные,
Слёзы, мучения,
Шёпот презрения,
Боль от потерь.
И огорчения,
И огорчения…
Плюй на мучения,
Счастью поверь!
Вспомни о прожитом,
Думай о будущем.
*
Чтоб вышло солнце,
Нужен ветер.
И ветер будет,
Чёрт возьми.
Ну, а пока
На белом свете
Бывают пасмурные
Дни.
ОПТИМИСТ.
«Вы, наверное, здешний, дружок!
Подскажите-ка мне, дураку,
Где тут филателистов кружок?
И крючочков бы мне, рыбаку.
И любителей сбора монет
Я хотел бы, конечно, найти.
У меня ведь и пороха нет.
Расстрелялся на длинном пути.
А ещё мне хотелось достать
И свинца, и рыбацкую снасть.
У меня, я вам должен сказать,
Ко всему промысловому страсть.
Я люблю посидеть у реки.
Я люблю и грибы собирать.
Мне бы ноты для левой руки.
Я учусь на баяне играть».
Оптимиста в широких штанах
Я порою встречаю в пути.
О любви, о земле, о делах
С ним приятно беседу вести.
ТУМАН.
Всё исчезло, всё в тумане,
Всё загадочней, темней.
Всё, как будущее, манит,
Обещает лучших дней.
Солнце встанет, день настанет,
И рассеется туман.
Сердце верить перестанет,
Погружённое в обман.
*
Молчите!.. Может быть
Я стану вас любить.
Не открывайте рта.
А вдруг и вы не та.
СНЕГ.
Очарование трамвая!
Когда метель не завывает.
Когда снежок чуть-чуть порошит.
И день по-зимнему хороший.
Асфальт, теплом своим встречая,
Челом снежинки поглощает.
И, покрываясь мокрым мраком,
Блестит, как туфля, чёрным лаком.
ТРАВЕ.
На твоём, трава, ковре,
Как-то раньше, на заре,
О тебе я забывал.
Я другую целовал.
А теперь её слова,
Той, что прежде целовал,
Ты напомнила, трава,
И сразила наповал.
*
Ах, ручей! Снега последние
Поскорей топи!
Ярче солнце грей, время летнее,
Вот уж дождь кропит.
Неожиданное потепление,
Потепление вдруг.
Получай, мой друг, настроение
Из весенних рук.
ВЕЧЕР.
Комар разорвал тишину гробовую
И солнечный диск у меня на руке.
Лишь вечер земли прикоснулся, зову я
Тебя, обращаясь к широкой реке.
Бульдозер уснул, укусив мостовую,
Булыжники шепчут признанье весне.
Лишь вечер земли прикоснулся, зову я
Тебя, обращаясь к высокой сосне.
У ВОДОПАДА.
У крутого водопада
Волны мчатся, обозлясь.
Страшновато сверху падать,
Можно замертво упасть.
Но зато, набравшись духу
И слетев с таких высот,
Можно, ласково потухнув,
Плавно шелестеть вперёд.
ТОСКА.
Ни души, ни стишка,
Ни живого слова.
Даже нет лепестка
От всего былого.
Где же ты, лепесток
Той мечты, которой
Начинается исток
Всех живых историй.
Неужели мир устал
Погружаться в грёзы?
Или кто-нибудь в металл
Переплавил слёзы?
И вот этот старик,
Что идёт с работы,
Неужели он привык
Знать одни заботы?
Или этот вот пижон,
Что нагладил брюки.
Неужели и он
Слеп от вечной скуки?
Ну, уж если и она,
Что меня целует,
Так прелестна и стройна
И, как все, тоскует,
То и я не буду слеп
И под тёплым кровом
Стану есть насущный хлеб
И расти здоровым.
*
К вечеру легче
От мук размышлений.
Легче, что день позади.
Легче и ночью
Без вечных сомнений,
Вечно живущих в груди.
*
Если ты меня покинешь,
Ты лишишься пустяка,
Ты лишишься ночи синей,
Потеряешь первый иней,
Дрожь лесного ветерка,
Шелест листьев на рассвете,
Поцелуй, который светел,
Потому что был он первый,
Оттого и самый верный;
Ты лишишься рук влюблённых,
Мыслей светлых, окрылённых,
И минут неомрачённых,
И мгновений непростых,
И закатов увлечённых,
И рассветов золотых,
О которых не напишешь,
Не поднимется рука.
Если ты меня не слышишь,
Ты лишишься пустяка.
*
И опять я хладнокровен.
И нормально бьётся пульс.
Но влюблюсь я. Час неровен.
Час неровен?.. Ну и пусть!
*
Утром было жарко.
Днём прошла гроза.
Тучи полушалками
Вытерли глаза.
Солнышко зарделось
И, сойдясь с рекой,
Горизонт задело
Розовой щекой.
И дымилась тучей
Бурая вода.
И на всякий случай
Падала звезда.
*
Какая прелесть эти люди,
Которых горе прикоснулось.
Они друг друга нежно любят.
В них счастье трудное проснулось.
НАЕЗДНИК.
Тот наездник, что объездил
Равнодушно целый мир
И доволен, не наездник,
А всего лишь пассажир.
Слыша к звёздам топот конский,
Мчась на бешеном скаку,
Глуховатый Циолковский
Не трусил в Америку.
Но не следует поэту,
Сидя в четырёх стенах,
Кочевать по белу свету
На бесплотных скакунах.
Кто возвышен, кто унижен,
Кто безгрешен, кто с грешком,
Разберись, подъехав ближе,
Посмотри, пройдясь пешком.
*
Для тебя я наворую
Самых лучших георгин.
Для тебя порой тоскую,
Для тебя всегда один.
Для тебя я помню место,
Где увидел я тебя.
Для тебя мне как-то лестно
Что-то сделать для тебя.
Для тебя чуть-чуть притворно
Листья падают, звеня.
Для тебя, прошу покорно,
Также делай для меня.
ГЛАЗА.
Если смотреть прохожим в глаза,
Можно увидеть многое.
Можно увидеть кто и куда
Идёт и какой дорогою.
Можно увидеть рожденье весны,
Можно увидеть страдание,
Можно увидеть заботы жены,
Матери переживания.
Можно увидеть в глазах пессимизм,
Можно увидеть участие.
В них эгоизм, альтруизм и лиризм,
Воля, надежда, счастье.
Если смотреть людямм в глаза,
Можно увидеть многое.
Можно увидеть кто и куда
Идёт, и какой дорогою.
НАД ПОЛЯНОЙ.
Вечереет. Дождик льёт.
На песке сыром и сером,
Вопреки иным примерам,
Капля крупная плывёт.
Вот уж сумрак наступил.
Брызжет сизый дождь осенний.
Заливает нам колени.
Слышен звон и скрежет пил.
Там, вдали, идёт повал.
Там сосна ложится в лужу.
Там я некогда бывал.
И в жару бывал, и в стужу.
Дунул ветер от сосны.
Дунул ветер от весны.
Закружился над поляной
И напомнил эти сны.
*
Юный вечер! Любовь и радость!
Сколько звёзд в наступающей мгле!
И солёная воздуха сладость.
И разлука на милом челе.
Поцелуи. Горячие губы.
И уже ль это мы и ночь?
И рассвета оскал беззубый.
И никто нам не может помочь.
Просыпаюсь. Вечерняя вьюга.
Дребезжание синих лучей.
О, родная! Родная подруга!
Спутник милый бессонных ночей.
СНЕГ.
Увозят пушистые горы.
Какое на улице горе!
Машинами бедного давят.
Телеги на светлого ставят.
И месят его сапогами.
И топчут красавца ногами.
Смотрите, на улице свалка!
А вам его разве не жалко?
Он падал свободный и чистый.
Ложился на землю лучистый.
Сверкал на морозе алмазный.
Берёзовый, розовый, разный.
Дышали просторы прохладой.
И был он вам сущей наградой
За позднюю осень с дождями.
И не был он холоден с вами.
ПОЭТ.
За все непомерные муки,
Что принял поэт на себя,
Ему незнакомые внуки
Не скажут, щадя и любя:
«Вы наш исключительный гений!»
А просто прочтут и поймут,
Что в некий далёкий весенний
Час утра, и в тысячи утр,
Поэт на распятие чести
Всходил, не склонив головы,
Не приняв ни сладенькой лести,
Ни зависти горькой травы.
И тысячи юношей гордых
Пройдут по спасённой земле
С характером светлым и твёрдым,
И тоже зажгутся во мгле.
И будут, сгорая, тревожить
Застоя болотную муть.
И тоже в себе уничтожат
Желание крепко уснуть
Под шелест ликующей лести,
У струй голубеющей лжи,
Над телом поруганной чести,
Что там бездыханно лежит.
О, юноши! Времени дети.
И девушки. Что тут скрывать!
Вы будете жить на планете.
И будете жить-поживать.
А гордое сердце поэта
Останется там, вдалеке,
Взорвавшись как в небе комета,
В писавшей поэму руке.
*
От гордости до низости,
От радости до скуки,
От робости до близости,
От счастья и до муки,
От вечности до тленности,
От дьявола до Бога,
От резвости до лености
Совсем, совсем немного.
НЕТЕРПЕНИЕ.
Никто мне сегодня не может помочь.
А полночь всё ближе, ближе.
Ну что ж, поброжу ещё одну ночь,
А завтра тебя увижу.
ПАМЯТЬ.
Бывает память
К городам любимым,
К прохладным паркам,
К родственникам чтимым,
К тропинкам тайным,
К памятным аллеям,
К стремлениям,
Что мы в душе лелеем.
Суровая есть память
К тем, кто в войнах
Жизнь отдавал
И умирал достойно.
Бывает память
К достиженьям древних,
К гробницам пышным,
К небольшим деревням.
Есть память сердца,
Память ЭВээМов,
Жюль Верна память,
Капитана Немо.
Есть память генов,
Отдалённых кварков.
Есть память века
В центре Трептен-парка.
А мой сосед
Заметил очень тонко:
«Одна есть память.
О любви к потомкам».
СТАРЫЙ ДОМ.
На новой площади большого города
Остался трёхэтажный старый дом.
А мне о нём воспоминанье дорого.
Я помню что происходило в нём.
Его снесут в ближайшем пятилетии.
Вопрос о нём уже давно решён.
А я хочу, чтоб он стоял столетия.
Мне тысячи других дороже он.
Его архитектурные излишества
От пуль свинцовых в каменной стене,
Суровое военное мальчишество,
Расстрелянных напоминают мне.
И старшему из них, Наташе Рощиной,
Исполнилось в тот день пятнадцать лет.
И для меня на этой старой площади
Дороже дома не было и нет.
*
Эх, волненья разума,
Горести и радости.
Жизнь моя беспечная
В зрелости и в младости.
Как бревно сосновое,
Носишь червоточину.
То взлетишь под облако,
То летишь в обочину.
То травинкой тонкою
Растворишься в полюшке.
То балладой звонкою
Отдаёшься волюшке.
И поёшь о юности,
И поёшь о радости,
Позабыв про горести
Уходящей младости.
Эх, волненья разума,
Времечко беспечное!..
Уж сведёт меня с ума
Эта боль сердечная.
ВЕЧЕР.
Небо бледно-голубое.
Листья нежно шелестят.
Ветерок смешался с воем
Передравшихся котят.
Изумрудом покрывает
Окровавленный закат.
Тихо облако вздыхает
И темнеет как мускат.
И звезда, за ней другая,
Пробивают тусклый свет.
Вечер плавно догорает,
Как мечты далёких лет.
Ветерок смешался с воем
Передравшихся котят.
Небо бледно-голубое.
Листья нежно шелестят.
В СТАРОМ КИНО.
В старом кино, в полутёмном кино,
Не был я с детства, казалось, давно.
Думал, что я перерос этот зал,
Думал, что многое в жизни узнал,
Думал, что будет мне очень смешно
В старом, давно позабытом кино.
В старом кино, позабытом кино
Детство моё пролетело давно.
Вот я опять в полумраке сижу.
И за девчонкою тайно слежу.
Жизнь ей свою посвятить решено
В старом, давно позабытом кино.
В старом, давно позабытом кино
Вспомнились мне и балкон, и окно.
Вспомнился мне поцелуй у стены.
Вспомнились мне и раскаты войны.
Снова нам встретиться не суждено
В старом, давно позабытом кино.
Думал, что я перерос этот зал.
Думал, что многое в жизни узнал.
Думал, что будет мне очень смешно
В старом, давно позабытом кино.
*
Был я моложе намного.
Знал - не умею жить.
Шёл неизменной дорогой.
Мог бескорыстно дружить.
Падал, вставал, спотыкался.
Чуть успокаивал боль,
С новою силой срывался.
Жизни отыскивал соль.
Мог разобраться во многом.
Мог ошибаться всерьёз.
Шёл неизменной дорогой
С болью до искренних слёз.
Был я моложе намного.
Знал - не умею жить.
Шёл неизменной дорогой.
Мог бескорыстно дружить.
НЕОКОНЧЕННАЯ
СИМФОНИЯ
ШУБЕРТА.
Взволнованный лес
Переполненный морем,
Усыпан крупицами
Светлой мечты.
То грустно тоскливый,
То в искреннем горе
Сжигающий вечность
В тисках пустоты.
Упавшее сердце
На скошенный луг.
Конец!.. И лишь смерть
И реальность вокруг.
ВИТРИНА.
Глядишь ты на асфальт землистый
Своей напыщенной красой.
А по асфальту мчаться листья.
И мальчик бегает босой.
О, как бы ты торжествовала,
Когда бы вдруг раздался гром
И ты б разбитая упала
Его сражённая пером!
А там пускай бы дождь осенний
Тебя хлестал и полоскал.
И пусть бы дворник в воскресенье
Метлу не сразу отыскал.
*
Не звучит в душе моей
Песня новых светлых дней.
Песня радости грядущей
Не звучит в душе моей.
На тебя я не сержусь.
Но тобой я не горжусь.
Всей душой былого пуще
Я в раздумье нахожусь.
*
Ночь опускается к каменным стенам.
Сон разливает затишье по венам.
Город уснул как цыган у дороги.
Люди - медведи. Кварталы - берлоги.
*
Молодость, молодость,
Робкая, страстная.
Вера пристрастная
В правду одну.
Вспомню я молодость,
Время прекрасное,
Радостью душу
Свою захлестну.
Сочные травы,
Просторы лазурные,
Небо пурпурное,
Ветер в лицо.
Дали манящие,
Рощи звенящие.
И незабвенное
Ваше лицо.
*
Золотая осень.
Ветер листья носит.
Шелестят печально
Травы на лугу.
Тучи низко-низко
Над землёй нависли.
Заморозки близко.
Будет всё в снегу.
Заскрипят полозья
Новыми санями.
По дороге снежной
Пробежится конь.
Солнышко под вечер
Улыбнётся нежно
И по синей глади
Разольёт огонь.
ПЕСНЯ.
Ты приди ко мне, сердечный,
Ни за что не упрекну.
Ты люби меня не вечно.
И люби не как жену.
Не считай меня красивой,
А считай меня своей.
И не встретишь ты счастливей
Милой вдовушки твоей.
Буду чуткой в состраданье,
С благодарностью к судьбе,
Терпеливой в ожиданье,
Ненавязчивой тебе.
Видишь, вьюга разгулялась!
Ночь морозна и темна.
Заходи! Сними усталость.
Выпей вдовьего вина.
*
Опять к тебе душой тянусь.
Тебя я снова призываю
Делить со мной любовь и грусть,
Меня любимым называя.
Прости мне этот разговор.
И за любовь прости скорее.
О ней веками длится спор.
И только дружба не стареет.
К ПОЭТУ.
Я пошлю стихи Расулу
На совет его и суд.
Пусть к далёкому аулу
Почтальоны их несут.
А увидев край вершинный,
Ширь долин на крутизне,
Пусть блокнот мой вполовину
Сократиться по длине.
А когда аул далёкий
Можно будет рассмотреть,
Пусть возьмёт и с сердцем лёгким
Вновь уменьшится на треть.
Ну, а если молодёжи
Почитать придёт черёд,
Кто-то скажет: «Что же? Что же?
Где-то даже он не врёт».
Я пошлю стихи к Расулу
На совет его и суд.
Пусть к далёкому аулу
Почтальоны их несут.
РОДИНА.
Среди лесов, болот и топей,
В весёлом танце и в бою,
И за Уралом, и в Европе,
Тебя я всюду узнаю.
В твоих снегах мятежный Пушкин
Слагал волшебные слова.
И мне не надо райских кущей.
Была бы только ты жива.
Мне дорог твой хребет Кавказский,
И ширина Сибирских рек,
И глубина эстонской сказки,
И трудной Тундры человек.
Но вот уж движутся монголы,
Ведут рабынь, несут шатёр.
О, Русь! Тебя ребёнком голым
Фашист бросает на костёр.
И дым Отечества приятен.
Но мне милее запах рос.
Мне каждый человек приятель:
Карел, мордвин и эскимос.
Земля моя! В твоём грядущем
Потомков слышу голоса.
И будешь ты землёй цветущей,
Творящей мир и чудеса.
ЖИЗНЬ.
Кто-то волнуется, кто-то страдает,
Душу тоской до краёв заполняет.
Люди хорошие, люди простые,
Жёны, невесты и холостые.
Даже горбатый, даже безногий
Горд и красив, и на верной дороге.
Жизнь превосходна, жизнь многогранна,
Многообразна, понятна и странна;
И поэтична, и прозаична,
Изредка сказочна, чаще практична.
В ней и любовь, и надежда, и горе.
Жизнь бесконечна, безбрежна, как море!
*
Карточный домик наших квартир.
Каждая свой обособленный мир.
В каждой квартире ванная, газ.
В карточном мире живёшь только раз.
Спальня просторная, даже уборная
И унитаз только для вас.
Стены фарфором покрыты на кухне.
А в коридоре фонарь не потухнет.
В каждой квартире любовь да совет.
В карточном мире обиженных нет.
*
Вновь улицей знакомой я иду.
Вот дом. Тут детство пролетело.
Как много здесь сбылось!
Как много совершилось тут!
Однажды вечером
Я и мои товарищи
Сидели на скамейке.
И несколько подружек к нам подсели.
Был тёплый летний вечер.
Кто-то анекдоты рассказывал.
И, помню, я впервые
Увидел эти дивные глаза.
О, юное кокетство!
В тринадцать лет
Как неподдельно ты!
Ничем, что было прежде и потом,
Тебя не заменить.
И мог ли я свершиться
Без чудной этой встречи.
А далее всё только повторялось.
И каждый раз, напоминая детство.
Так сохрани душа святое ощущенье
Любви и уваженья к человеку.
Будь весела, наивна и тревожна.
Не измени, не очерствей.
И пронеси тех несколько минут
Сквозь все препятствия,
Сквозь все невзгоды жизни.
И унеси с собой,
Как память о прошедшем детстве.
Или оставь в любимых детях.
Пусть испытают и они
Всю радость жизни,
Трепет дружбы,
Разлуку с милым
И в любви спасенье.
*
На тучки смотри, доверяйся мечтам.
И пусть им мечтами лишь быть.
А ты, не грусти, покоряйся цветам.
Ты их не забудь полюбить.
От них ты узнаешь свой жизненный путь.
И то, что он труден и мал.
Лишь только успеешь под солнцем блеснуть,
Как, смотришь, уже и увял.
ЛЕГЕНДА.
На свободной планете свободные люди
Как лесные фиалки росли.
И не знали, что жизнь постепенно разбудит
В них великие страсти земли.
Но природа тогда управлявшая ими,
Поделив на две части людей,
Назвала половинки богами земными
И дала им десятки страстей.
Разлетелись по свету они, как пылинки,
И с надеждой в душе разбрелись.
До сих пор не нашёл я своей половинки.
Если слышишь меня, отзовись.
РОДИНА.
Под бойницами соборов и церквей
Собиралась ты, Россия, в лиховей.
Наряжалась ты в кольчугу и шелом.
И гнала ты супостата поделом.
Где же нынче твой могучий русский дух,
Что спасал тебя от лжи и голодух?
Кто сегодня твой духовный властелин?
Не забыла ль ты предания былин?
А какая над Россией красота!
Древнерусские священные места.
Под звездами степи, горы и леса.
Колоколен несказанная краса.
Не ленись же, и берись-ка за дела,
Коль рука сильна, головушка цела.
И верни себе исконный русский дух,
Что спасал тебя от лжи и голодух.
*
Проходит жизнь. И всё же есть в ней сладость.
Она - не опрокинутый волчок.
Тут неподкупна и безмерна радость.
Волны бунтующей тут роковой толчок.
Уходят дни. Но нету прозябанья.
То встретишь взор, ласкающий укор.
То грусть несовершённого желанья,
Мечты и сердца бесконечный спор.
Прошла тоска. Забрезжила надежда.
И светлый луч, и чей-то добрый взгляд.
Весёлые улыбка и одежда
О дружбе, о желанье говорят.
И снова жизнь! И всё начни сначала.
Разбейся в прах, и будь самим собой.
В который раз судьба тебя встречала.
В который раз она в борьбе с тобой.
*
Когда завершатся земные боренья
И будет бессильна душа, и горенья
Лишится мой разум, остынув в могиле,
Всё будут ли чувства свободные в силе?
Всё будут ли ночи и дни неизменны,
Рассветы бессонны, мечты вдохновенны,
Как было при жизни? Не примет ли лето
Все страсти, напасти и битвы поэта?
Воскреснет ли радость
В поступках, в мечтах?..
Мне горько, мне больно. Я чувствую страх.
Страх смерти меня не тревожит. Забвенье -
Вот тяжкая мука! К чему вдохновенье,
Любовь и желанья, борьба и надежды.
Уж если поселятся в мире невежды
Не склонные думать, страдать и любить,
То лучше в поэте поэта убить.
К чему быть поэтом в межзвездии этом,
Где больше не верят в высокую мглу,
Где нету нужды в прорицаньях поэта,
И только пороку услышишь хвалу.
НЕСЯ СВОЙ КРЕСТ.
Он нёс свой крест на холм крутой.
И видел там зевак.
«Зачем ты нас манил пустой
Надеждою, чудак?
И знаешь ты ли к счастью путь?
И есть ли этот путь?
Ты сам несчастен. В чём же суть
Ученья? Спину гнуть?
Всю жизнь трудясь, иметь лишь горб?
И жизнь благодарить
За скудный хлеб, за боль, за скорбь?
Себе могилу рыть?»
А он принёс свой крест туда,
Где ждал его палач,
И думал: «Нет страшней суда,
Чем не услышать плач,
Когда воздвигнутый на крест
Приму последний вдох».
И, с грустью посмотрев окрест,
Он тихо молвил: «Ох!..»
Потом была и казнь, и боль.
И кто-то принял алкоголь.
А кто-то в страхе онемел,
Увидев торс убогий.
И в чистом небе гром гремел.
И думал он о Боге.
НА КОНЦЕРТЕ.
В клубе волненье. Идёт представленье.
Зал замирает в момент вдохновенья.
Кто-то взгрустнул.
А другой улыбнулся.
Этот губу прикусил.
В песне герой. Он с могилы вернулся.
Зал ему грусть посвятил.
Каждый подумал, и стало теплее
Тем, кому выпало жить.
Пляска на сцене! Теперь веселее.
Хочется жить и дружить.
И даже ведущий, весёлый пошляк,
Не может убить настроенье никак.
*
И небо чистое над нами,
И чистота берёз.
И над зелёными коврами
Узор стрекоз.
И голубых ромашек трепет,
И облака,
Настой сосны и чист, и крепок,
Течёт река.
И только нет тебя
Достойной
Такого дня.
И всё же
На душе
Спокойно…
У меня.
30 июня 1966 г.
гор Минск.