ОшкурИть смогла с устоев патину –
всё с тех пор вверх дном и набекрень.
Душу очерствевшую взлохматила
лабудой под всяческую хрень.
С виду шмара, так, обыкновенная.
Кайфа мало в фейсе испитом...
Правда бубсы, вусмерть офигенные -
и ещё - от Гнесинки диплом.
Мутная система семиотики,
как ни странно, тоже штырит в цвет.
А в этюдах чувственной эротики
(среди прочих) равных тебе - нет.
Ну, какого ж Хулио Иглесьяса
не ложится в масть тебе Днепров?
( «Вам бы, лабушьё, пора повеситься -
с «кровью» не рифмуется «любовь»)
Господя… Эстеточка убогая,
не втыкаешь - как ты не права…
Так обидно, что тебя не трогают
тёплые, душевные слова.
Нежные, красивые, любимые –
что по сердцу ласково скребут…
Это скрепы с верой нерушимые –
что от мрака души берегут.
Знаю точно - скоро пустишь по миру.
А пока, оторва, будь добра -
допускай к душе, (шестого номера)
скрытой кружевами Вандербра.
К холодам всё чаще стал зашкаливать
уровень предчувствия лыжни…
Видимо настало время сваливать.
Я готов – ты только подтолкни.
Торбочку с исподним дашь при высылке.
Перекрестишь, типа - гой еси!
И пойду я, по кленовый выкладке,
перехожим бомжем по Руси.
Тополя штыбуют лужи жёлтеньким -
вроде капля в сонмище морфем.
Осень… осень строит мысли столбиком -
даже те, что буйные совсем.