"Троянский конь." Роман
Часть 7
Бермудский треугольник
Фрегат Любви на волнах нас качает, то приближает к берегу, то отдаляет. А мне так хочется уюта... Желанье спокойно заснуть в ночь. Настроение моря – то же и в жизни имеем. Штиль, как будто спокойствие, и в доме тишина, и у нас в семье – ликуем! Расшумится море в шторм – и мы шумим. Неужто такой характер у всех жителей моря?
Жизнь моя вскоре стала словно Бермудский треугольник, который топит жизни, как корабли. Сначала моя Елена заболела, ей было всего двадцать восемь лет. Может быть, она полностью передо мной не раскрылась раньше, кое-что скрывала, я же никогда не допытывался, сам был грешен. Она была такой нежной и внимательной ко мне, что невозможно было в чём-то её упрекнуть. Даже то, что после аборта она кровила, не сказав об этом мне, оказывается, уже как шесть месяцев, говорило о её полной скрытности. Сделать ничего не смогли, потому что, как нам сказал врач-гинеколог, метастазы пошли уже по всему телу. Прошло ещё три месяца, и однажды утром она сказала:
– Я знаю, что умираю, и хочу посмотреть на женщину, с кем ты жил всё это время, приведи её и, если у тебя есть ребёнок, приведи его тоже, познакомь с нашим сыном. Я знаю, что я перед тобой виновата: когда ты служил в армии, у меня был парень, и то, что я говорила, что меня изнасиловали, – это всё неправда. Может, сейчас я расплачиваюсь за свой грех.
– Что было, то было, мы все грешные на этом свете, успокойся, Елена, всё будет хорошо, зачем нагоняешь на себя беду?
– Я не шучу и не нагоняю беду, я чувствую, что у меня осталось несколько дней, приведи завтра же, не знаю, когда... – и она больше не высказалась, слёзы потекли из глаз.
– Хорошо, не плачь, я приведу свою первую жену Надежду, у нас тоже есть ребёнок, очень похож Виталий на Серёжку, как будто одна мать родила, несмотря на то, что она с чёрными окрасками.
– Я чувствовала, что у тебя кто-то есть, а иногда думала, что это мужчина. Она случайно не курит? От тебя всегда табаком несло.
– Она не курит, но все вокруг курящие, не бери в голову, поспи, завтра после работы я приду с ней, она тоже работает в нашей компании. Она снимала комнату у Виктора Семёновича Плешивого, моего начальника, и он же её устроил к нам работать в свой бизнес.
Она облегчённо закрыла глаза и вскоре уснула, после обезболивающего укола, которые делала участковая медицинская сестра.
Несколько дней я не бываю дома у Надежды, лишь на работе видимся. Все знали, что Елена моя родственница и она при смерти, а о том, что она моя гражданская жена, знала лишь только Надежда, я никогда ничего от неё не скрывал, – разве что она не знала о Викторе, эта тема для всех была закрыта.
Когда я предложил поехать к нам домой, она стала отговариваться, якобы надо Витюшку из детского садика забрать. Я же предложил сделать это вместе – поехать забрать из детского садика и обязательно нужно поехать к нам домой познакомиться, раз Елена об этом просит, чтобы не приходила после смерти по ночам.
Так и поехали, забрали Витюшку из садика и как бы в гости приехали к новому другу Сергею. Виталий, конечно, обрадовался, сам был очень любознательный и уже завоевал дружбу в Сочи почти всей группы детского сада, хорошо пел, рассказывал стихи, и басни, и даже сказки, был рослым не по годам, и когда я открыл дверь своим ключом, он выпучил глаза и сказал:
– Чужие двери открывать нельзя, папа.
Я тут же понял, что подумает об этом Сергей, если он мне скажет «папа». И когда мы вошли, сразу же повёл Витюшку в комнату Серёжки и сказал:
– Ты же хотел братика, вот тебе и братик, люби его, как меня, – я оставил их там, а Надежду завёл в спальню, где без движения лежала умирающая Елена. Она открыла глаза.
– Надежда Владимировна Ясная, сотрудница моя.
– Очень приятно, я же Елена Николаевна Донская, а где же ваш сын?
Я вышел позвать его, но он пришёл вместе с Серёжкой.
– Как два близнеца, даже рост одинаковый, – вымолвила она.
Видно, Виталий будет рослым парнем, а так оба похожи на отца. Даже удивительно, обычно тёмные краски преобладают над светлыми, но он, Виталий, такой светленький, как отец.
– Хороший пацан, дружи с ним, вы братья, – сказала Елена и закрыла глаза навсегда.
Так Надежда вошла и осталась здесь жить со мной. Я сам поехал домой к Виктору Семёновичу Плешивому за вещами, нагрузил грузовую машину и перевёз всё к нам. У нас была шикарная квартира в хорошем районе Сочи, мне досталась от родителей. И сыновья разделили одну спальню на двоих.
Виктор Семёнович хотел опять наладить контакт со мной, но у меня как будто бы вместе с Еленой и её откровением всё умерло к нему. Я уже не боялся остаться без работы, и Надежда тоже, мы были востребованными инженерами. «Теперь пусть он боится нас потерять», – так думал я. Но разлука, видно, подействовала на него тоже, и он получает один раз инсульт, потом повторный и через несколько недель умирает.
Неожиданность в наследстве поразила всех наших сотрудников, знавших, что у него никого нет на всём белом свете: всё движимое и недвижимое имущество, а также весь его большой и рентабельный бизнес он оставляет Надежде Владимировне Ясной. На работе слышал сплетню, что она была якобы его любовницей, потому он и оставил всё ей, а куда муж смотрел? Но я-то точно знал, что женщины его не интересовали.
Где любовь, там всегда слёзы. Может быть, Елена зазывала всех к себе. Как будто бы в семье большой достаток, и отдельный дом, доставшийся нам в наследство от Виктора Семёновича, который уже давал огромный доход за летний сезон в Сочи, недалеко от Чёрного моря (я разбил его на маленькие квартиры), – но у меня всё равно на душе было неспокойно. А через три месяца после смерти нашего начальника – звонок, и я узнаю, что моя любовь Надежда попала в крупное ДТП. Она ехала на маршрутке с работы домой. Обычно мы едем вместе на нашей машине. Я же задержался здесь с поставщиками, и, как мне потом сказали, большой гружёный ЗИЛ врезался на повороте в маршрутку, в которой она находилась рядом с водителем, сидела у лобового стекла.
Неужели Бог наказывал меня? Мне сообщили из госпиталя эту новость, и я бросил все свои дела, направился к ней туда. Стоял после операции у неё в реанимации, – как будто бы перед глазами прошла вся моя жизнь, – плача, прося, чтобы она не оставляла меня одного с детьми: «Им нужна мать такая, как ты, сильная», – но она не вынесла, травма головы была тяжёлая, и я за этот один год теряю троих, остаюсь одинок.
Я понимал, что найду себе женщину, но найти мать, какими были они, невозможно. Похоронил Надежду, как она просила, повёз в Казань, рядом с её родителями. Не понимал, когда она успела всё отписать мне, даже домик под Казанью. Неужели она предвидела такой оборот её судьбы? Меня преследовали всю жизнь её слова: «После моей смерти всё движимое и недвижимое имущество переходит к моему любимому мужу Георгию Александровичу Упрямому и двум моим сыновьям Сергею Георгиевичу Упрямому и Виталию Георгиевичу Упрямому». Только сейчас я понимал, насколько она была дальнозоркой, всё предусмотрела, а дата была поставлена гораздо раньше, чем скончался Виктор Семёнович. Значит, она думала об этом, когда скончалась Елена.
Жизнь продолжается, в дом я больше никого не привёл, сам воспитывал двух сыновей и знал, что из них будет толк.
Конец
Конец
*Мини-роман написан от первого мужского лица, за семь дней.
*Все имена и места действия вымышленные, любое совпадение случайно и не имеет места в действительности.
*Не отождествляйте автора с персонажами его произведений.
http://www.proza.ru/2017/07/03/270
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2017
Свидетельство о публикации №217070300270