Пиявки

               

                Рассказ

                Карась шел зигзагами, и все время норовил уйти в водные  заросли. Однако мне повезло, и я дважды поднимал его голову над водой, давая глотнуть свежего воздуха. Может от него он и ослаб, и вот я держу карася, очевидно, около килограмма: и это несмотря на мою слабенькую снасть. Сердце до сих пор прыгает как озорной щенок на прогулке. И как-то невзначай  мелькнула мысль: ну карась, ну почти кило… Но это же не половина тонны…  И невольно вспомнился  Хемингуэй и схватка его старика с меч-рыбой. И сейчас, спустя много лет после прочтения, опять вспоминаю свои прежние  ощущения: на моей спине кровавые до мяса борозды от бечевы, будто я тоже был со стариком на лодке и помогал ему. Так что зря старик сокрушался: «Жаль, что со мной нет мальчика».
               Я опустил карася, как и трех предыдущих в пакет с водой, подвешенный на рогатке в полуметре от берега. Чувствуя неволю, карась здорово сердился, остальные караси трепыхались, но уже не так яростно. Поклевок больше не было. «Иж, блажь нашла», - подумал я и начал менять наживку: то червя, то перловку, то гороховую пышку. А в мыслях сами по себе возникали образы ловли последнего карася.
             Когда мне не удается  поймать ни единой рыбки, я все равно доволен, потому что тогда у меня больше времени на общение с природой, иногда с соседями-рыбаками. Я смотрю на знакомые места, но всякий раз замечаю что-то новое. Да и Дон каждый раз бежит по- новому, наверное, бежит с другими, чем вчера или несколько дней назад, мыслями.
               Часов в восемь вечера стал потихоньку собираться. Уходить не хотелось, но я сам себя увлек мыслью, что заеду в лес и посмотрю: не пошли ли после недавних дождей маслята. И вот уже удовольствие продляется, и я снимаю с рогатки пакет и несу к машине. Выбрав чистую траву метрах в пяти от берега, выливаю из пакета воду с карасями, чтобы еще раз полюбоваться уловом. Однако неожиданно с водой выскакивают две большие черные пиявки. Выворачиваю пакет наизнанку и нахожу еже трех, прилипших изнутри.  Меня озадачило: откуда могли взяться пиявки, если пакет новый: по пути на рыбалку я покупал продукты, а затем, когда поймал первого карася, переложил продукты в сумку, а пакет освободил для рыбы. Очевидно, пиявки своими челюстями прогрызли пакет. Но так они делают, когда чувствуют кровь, а здесь живая рыба. Хотя они присасываются и к живому и долго паразитируют, а донор даже не чувствует этого, ведь они со слюной вводят что-то обезболивающее да и сама слюна у них – лучшее биологическое активное вещество. Наверное, эти пиявки не лечебные? Я еще долго размышлял и вспоминал что-то о пиявках, но меня огорчило другое: караси мои были неподвижны, даже последний, пойманный недавно. «Вот тебе и гирудотерапия,– подумал про себя,
 - наверное, бесплатно хотели?» Я внимательно осмотрел одного из карасей. Брюхо у него было нарушено, будто порезано или проткнуто, на остальных - никаких следов не обнаружил.
              Пока я собирал снасти, прошло минут двадцать. Я снова подошел к месту ловли, чтобы посмотреть, не забыл ли что. Внимательно осмотрев берег, к своему удивлению заметил, что пиявки уже одолели метра три-четыре  и все пятеро ползли к воде.  Я специально их пересчитал. Одна из них была у самой кромки. Так мы и разошлись: пиявки в свою стихию, а я с карасями на дачу.

                Виктор Попов