Не проси ты петь меня о любви,
Не проси ты славить ее опять.
Я стою по горло в ее крови,
На нее, поверь, мне давно плевать.
Я любил когда-то, давным давно,
И была она прекраснее всех,
Вместе пили красное мы вино,
Не стесняясь нежных плотских утех.
Я ей оды пел, заклинал ее:
"Только будь со мною, любовь моя."
А она смеялась, и смех змеей
В душу мне вползал. Точно как змея!
Временами я ей глядел в глаза
И вытягивались ее зрачки.
И любви моей как-то я сказал:
"Мне ответь, прошу я тебя, Мари,
Почему в очах затаилось зло,
И клыками зубы твои остры?"
Мне ответ - улыбка от этих слов…
Ночью снова были мы так быстры.
Для нее не хватит мне жарких фраз.
Стан ее был строен, как нежный клен,
И ночами каждый проклятый раз
Из ее груди вырывал я стон.
Ее грудь - она словно снег, бела,
Были губы нежны и голос чист,
Ее кожа мягкой такой была,
А Мари сама - мне как чистый лист.
Я спросил однажды:
"Скажи, Мари,
Почему так часто я нахожу
Под кроватью части (чей?) чешуи?"
А Мари лишь шутит: "Я там лежу!"
И ночами, трогая негу ног,
Обнимая мягкость груди ее,
Без труда всегда все забыть я мог,
Кружевное снявши с нее белье.
Я, любуясь ей, забывал о том,
Как блестела кожа при свете свеч,
Забывал я, залпом глотая ром,
Как просился в руки волшебный меч.
Но однажды я себя в руки взял,
Отстранив ее ласку ловких рук,
Я спросил, скрывая в словах запал:
"Все ж ответь, Мари, и избавь от мук.
Мне скажи, любовь моя, объясни,
Почему по коже бежит озноб,
Когда рядом ты? Расскажи, Мари!"
Смахнув волосы, открывая лоб,
Обрамленный кудрями цвета сна,
Что черней безлунной моей ночи,
Отвечала мне в этот раз она:
"Полно милый мой, зря ты не кричи,
Я скрывать до времени все должна,
Но пришел час истины, жаль, увы,
Моя правда зла очень и сложна.
Не снести тебе, милый мой, главы.
Увлеклась тобою, не спорю, я,
Но теперь пришел твой расплаты час.
Ты был прав, мой милый, что я змея,
Но не прав был, видя в потехе "нас"."
Я лежал, не веря ушам своим,
А она с ухмылкой открыла рот,
Приоткрыв клыки, прикоснувшись к ним,
Продолжала речи про свой народ.
"Мы мужчин, мой милый, любя всегда,
Завлекали юной своей красой,
Им несложно было ответить "да",
Нам - несложно было любить порой.
Но, любимый, вечно един итог,
Ведь любовь людская - лишь пища нам.
Со змеиных мне не сойти дорог,
Лишь традициями живет наш храм."
И затем склонилась она над мной
И вонзила зубы в живую плоть,
Я кричал, мой крик превращался в вой,
Но никто не смог бы мне там помочь.
Хоть болело тело и дух был слаб,
Но схватил я в руку волшебный меч.
Вырываясь из Мари цепких лап,
Одним взмахом снес ей главу я с плеч.
И покинула ее тело жизнь,
И остался я одинок навек,
Потеряв любовь, я скатился вниз,
Ведь кто я? Всего лишь я человек.
Меня, путник, лириком не зови.
С той поры прошло уже много лет.
Не проси ты петь меня о любви.
Для меня ее много зим как нет.