В нашем доме стало как-то неуютно.
Я в печали, я в смятении почти,
Мне б на волю, мне б свободы абсолютной,
Но из дома не положено уйти.
Был когда-то белым ангелом, в натуре,
А сейчас хоть плач белугой или вой,
Шерсть свалялась и проплешины на шкуре,
Я теперь лишь дух-хранитель, домовой.
День деньской лежит хозяин на диване,
Смотрит шоу и, как водится, футбол,
Дочка Ксюша отмокает с ночи в ванне,
Слышал, хочет поменять она свой пол.
Третий месяц сын Аркаша то в нирване,
То, как зомби, «зависает» он в Сети,
На работе лишь хозяйка наша Аня,
Ну, кому ещё семейный воз везти?
Сколько лет, уже не помню, в этом доме
Проживаю, охраняя здесь покой,
Сплю за печью на припрятанной соломе ,
Корки хлеба ем, заметьте, не с икрой.
Подопечные достались мне не очень,
Хоть стараюсь, как могу, но толку нет,
Вот поэтому я сильно озабочен,
Может чем-нибудь поможет Президент?
Я живу пока с надеждой светлой братцы
Превратить отстой и хлам в шедевр, триптих,
Надо только лишь как следует прибраться
В нашем доме и, конечно же, в других.
Впереди у нас хорошего немало,
Позади - давно минувшие века…
Солнце медленно садится. Подустало.
Всем подряд спокойной ночи. Всем пока.