Из страшной глубины пришёл мой род
и тянется истлевшими руками
к моим постылым дням, моей беде.
И эхо древних стонов, древних охов,
как дым из бездны, клубами летит.
Я чувствую их жизней притяженье
и их смертей безмолвный приговор.
Они такие же, как я, страдальцы.
Несовершенства те же в них цветут.
Как язвы прокажённых, мертвечина
их души отравляет тяжким смрадом.
Тьма внешняя и внутренняя тьма
друг к другу тянутся, чтоб души поглотить.
Несчастные больные огоньки
не в силах приподнять своих хозяев.
Мне всё это знакомо. А весна
глядит в окно, как задремавший зритель.
Уроборос вселенной жрёт себя
и не сожрёт и время к коже липнет
и проникает внутрь, как тонкий яд.