IN-A-GADDA-DA-VIDA
Сколько лет было нам, пятнадцать?
Летний парк в полумрак залит.
А на круглой площадке танцы,
в окружении темных лип.
Бас тягучий, и барабанит
сердце в юношеском хмелю.
In-a-gadda-da-vida, honey.
Don’t you know that I’m lovin’ you?
Ты – и звучные эти ночи
под мотив бесконечный тот.
Ты – и близкие эти очи,
приоткрыт к поцелую рот.
Ты – и губы в слепом изгибе
прилипающие к губам.
Ты – и сладостная погибель
под тяжелый удар в барабан.
Молча звезды взирают в небе
на взрослеющую детвору.
In-a-gadda-da-vida, baby.
Don’t you know I’ll be always true?
И казалось, билетик выдан
нам навечно в Эдемский сад,
где звучит In-a-gadda-da-vida
и сердца в тот же ритм стучат.
Сколько лет было нам, пятнадцать?
Кто вернет мне тех губ изгиб
с In-a-gadda-da-vida, братцы,
в окружении темных лип!
Дело было в начале 1970-х. И было это дело таким простым – мы увлекались рок-музыкой, а летом ходили в парк на танцы, где на эстраде местные группы исполняли нашу музыку, а иногда и западный рок (дискотек еще не было).
Настоящая рок-музыка всегда британская. Мы знали и слушали десятки этих британских рок-групп. Среди них, однако, затесались четыре американских, которые по таланту им почти не уступали: «Creedence Clearwater Revival», «Grand Funk Railroad», «The Mamas & the Papas» и «Iron Butterfly».
У последней из них был всего один, но популярный в те времена хит «In-a-gadda-da-vida». Его-то в завершение вечера чаще всего исполняли на танцевальной площадке. Название происходит от искаженного произнесения «In the garden of Eden» («В Эдемском саду»).
Понятно и то, что все юношеские эмоции и первые влюбленности росли на фоне той музыки.
https://www.youtube.com/watch?v=RE6SXPZB-Qw