Часть первая:
Наташка.
"А, люльки! Пришли… Ну что, по сколько? Давайте по соточке – пятьдесят маловато будет!" – пухленькая барменша Наталия приветствовала входящих в ресторан уже изрядно подвыпивших офицеров группы советских войск в Германии. Дело было в Вюнсдорфе в 1984 году, ещё до печальных лет борьбы с пьянством и алкоголизмом, до горбачёвской перестройки, приведшей к развалу СССР – оплота мира и стабильности на планете. Вюнсдорф тогда был своеобразной столицей советских войск на немецкой земле: здесь находились ставка Главкома Группы советских войск в Германии (ГСВГ), штаб ГСВГ и ряд боевых и вспомогательных частей.
Наташка знала своё дело туго: недоливала, конечно, но всегда с широкой улыбкой, подтрунивая над щедрыми поневоле клиентами. Настоящая украинская красавица: женщина тридцати с небольшим лет, с кустодиевскими формами, высокая, аппетитная. Разве могли летёхи, капитаны, майоры, пол-и-полковники и даже генералы обидеться за недолив на такую женщину?! Да они с вожделением смотрели в огромное декольте на огромных же грудях шикарной хохлушки. Именно с такими красавицами хотел скрестить бесноватый фюрер своих "рыцарей"!
Наташка - вольнонаёмная. Приехала в надежде заработать много денег, и, если повезёт, выйти замуж за офицера или, на худой конец, за вольнонаёмного. Дома у неё ребёнок одиннадцати годков, оставленный на попечение родителей. «Вольнягам» брать детей в соцстраны не разрешалось. Только неработающие жёны офицеров привозили своих чад для поддержки семейного тыла мужей - воинов советской армии. Если честно, то Наташа была достойна хорошего жениха, но ведь все или почти все военнослужащие были женатыми...Такая красотка могла бы отбить любого, и она ждала своего часа за стойкой бара, ища глазами ЕГО - чтобы и при погонах, и видный, ей под стать! А приходили одни "люльки"… Возможно, порядочные офицеры избегали злачное заведение, а может, жёны сдерживали, дети опять же. Кто знает?.. Внимательно, как волчица на охоте, вглядывалась барменша в каждого посетителя. Да это и была охота - настоящая охота самки... Возраст-то детородный! И ребёнок от первого неудачного брака был для неё недостаточным утешением. Она могла бы родить ещё минимум двоих, а возможно, стала бы матерью-героиней! О, если бы Наташа работала не в Вюнсдорфе, а на танковом полигоне Планкен под Магдебургом - там собирался весь Варшавский договор на учения, и наверняка бы для неё достойный претендент нашёлся. А здесь, в «столице», штабные крысы, не нюхавшие пороха бездельники-карьеристы от скуки тащились к ней за очередной соточкой, оборачивающейся в умелых руках барменши «дупельком». Дупель, или дюпель у немцев, поднимающих на грудь меньше русских в разы, - самая малая мера дозы алкоголя... так, на кончик языка: пока льётся до желудка - испарится в пищеводе...
Вюнсдорф, наверное, был единственной в мире деревней-столицей! ГСВГ, а потом ЗГВ (Западная группа войск), а потом... досокращались, называется. Правда, сюда часто приезжали знаменитости из настоящей столицы, к примеру, молодой «из кулинарного техникума» - шмоток прикупить, коих в Союзе днём с огнём было не сыскать...Фильмы здесь новые показывали - американские. У певицы Ирины Отиевой тётя-полковничиха работала главным бухгалтером в одной из КЭЧ (квартирно-эксплуатационная часть) – да всех Наташка и не помнила. У неё своя задача: перспективное будущее!
Денежки опять же любила. А кто их не любит, скажите на милость?! Тем боле и в родной Украине они на книжку капали, и тут – и зарплата в марках, и барыши с алкашей. И никто не спросит, главное: откуда столько? в отличие, например, от моряков загранплавания. Там с этим делом строго: больше суток - больше шмоток, но не дай Бог больше, чем положено по окладу – заметят сразу кому надо.
Часть вторая. Вовка.
Его направили в Вюнсдорф с бригадой из той самой КЭЧ, где работала главбухом тётя Ирины Отиевой, на ремонт крыши штаба тех самых КЭЧ. Крыша на КЭЧ не должна была течь! Высокий, стройный, красивый, но не офицер, и не изработался, как говорят в народе, – подключил оборудование и загорай. От скуки забрёл в питейное заведение, и глаза их встретились. Наташа поняла сразу: ОН! Однако, виду не подала - опытная волчица. Он немного её моложе. Выпить любил, но меру знал. А мера была приличная. Всегда на своих ногах, и товарищей в беде не бросал, если слабаками оказывались. Недоливать ему не стала, налила до краёв гранёный стакан. Он всегда пил гранёными, как дедушка его и отец-фронтовик. А что смаковать-то? Выпил как следует, да и закусил по-человечески. Мензурками пускай иностранцы свои слабые желудки дезинфицируют... Понравились друг другу мгновенно, разговорились, познакомились. Наташа! Перед глазами бывшего моряка стояла копия его питерской зазнобы, что работала продавщицей в магазине возле моста лейтенанта Шмидта. Ну, очень похожа, и тоже Наташей звали. Бывает же такое!
Стали он и Наташа друзьями. Наташа ищет себе офицерика в мужья, а он – с кем бы провести ночку. Дабы наверняка, почему бы не спросить новоиспечённую подружку. "Пригласи вон ту, не прогадаешь"! - шепнула ему Наташа, заговорщически подмигивая и слегка касаясь при наклоне своей знатной грудью его плеча, и указала на симпатичную девушку, сидящую в окружении не столь симпатичных, но милых подружек в середине зала. Подвыпивший, он (кстати звали его Володя) чмокнул Наташу в розовую щёку и пошёл напролом знакомиться. Танцы-мансы-прижимансы, и вот уже Вовка в предвкушении, помахав Наташке ручкой на прощание, ведёт девушку к ней домой – провожает, значит! Секса в СССР не было?! Кто бы говорил – это сейчас его нет! Айфоны, смартфоны, геи, прелюбодеи энергию отбирают…
Однако, скоро Володя убедился, что у «снятой» им с лёгкой руки Наташи девушки чересчур серьёзные намерения в отношении Владимира: только через ЗАГС! И он уже был готов развестись. Как? Вы не знали, что он женат?! Жена далеко – в Союзе с сыном, но вот-вот должна была приехать на работу замом к той самой тёте Ирины Отиевой, но без ребёнка, как и положено в ЗГВ. К великому сожалению ловеласа, ночью не разводят, тем паче, на расстоянии, и Володька, не солоно хлебавши, но будучи джентльменом, проводил девушку до подъезда. Конечно же, маленько позажимал, потёрся, применяя весь свой опыт обольщения, но, наткнувшись на каменную стену и свой штамп в паспорте, побрёл в свою берлогу к таким же "холостякам", как и он сам, потому что наши, хранящие бдительность военкоматы, неженатых в вольнонаёмные не призывали!
Буквально недавно произошла такая история с «вольнягами», о которой Вовка вспоминал с некоторой брезгливостью, потому что, каким бы ловеласом он ни был, но такого бы себе не позволил. Приехали вместе на работу в КЭЧ двое мужичков: один из Иваново (о!!!), другой же из Белоруссии – Витька Овчинников и Толик Павлють. Жили в одной комнате в общежитии. Работали один слесарем на постоянном месте, второй – по командировкам разъезжал на Камазе. Когда встречались, погуливали вместе: то по немкам, то в общагу местного медсанбата наведывались. Оба крепкие парни, по тридцатнику – симпатяги, один другого краше. К Толику жена приехала, Ленка, баба – кровь с молоком! Глаз не отвести! И запал на неё Витька, да так, что, когда Толик в отъезде был, рассказал его жене об их совместных походах. Разумеется, больше на Толика ссылался. Ну, и отомстили, как говорится, по-русски. Встречались, когда Толика дома не было: к тому времени комната в доме у Павлютей была уже отдельная. К Витьке жена, кстати, так и не приехала вообще за всё время его работы. До того довстречались, что пошли разводы оформлять в особый отдел. Мол, полюбили мы друг дружку, сил нет жить с нелюбимыми! На что им коротко и ясно объяснили: на здоровье, собирайтесь домой, на родину. Любовь-то тут сразу и кончилась. Сошлась развратница обратно с Толиком: уезжать с хорошего места никто из них не захотел. Естественно, законный муж и сам виноват, но Витька-то, сволочь, каков обольститель, – предал… друга не друга, но товарища… А у Вовки чужая жена - ТАБУ. Был, правда, один случай в этой самой ЗГВ, но это уже совсем другой рассказ…
Провожания продолжались... Наташа работала без выходных, Вовка тоже исправно приходил в бар. На второй день барменша в ответ на упрёк в том, что у Вовки ничего с девушкой не сложилось, кокетливо улыбнулась и заметила: «Недостаточно настойчив был, Соколик». Фамилия у Вовки – Соколов. Посоветовала другую девушку. Результат оказался аналогичным. Что происходило в душе и с организмом бабника в расцвете лет, трудно передать словами, но вполне можно представить. У Вовки ещё принцип дурацкий был: наметил жертву в определённый день – к другим не приставать... Снова танцы с крепкими объятиями, поцелуи и... пустые хлопоты. Вовка мужественно терпел и вежливо прощался с девушками у подъездов. В общем, сама галантность. Работы по ремонту крыши здания штаба затягивались. То не завезли материал, то электричество отключили... Командировка удавалась в плане посещений кинотеатров с просмотром американских блокбастеров, бывших в диковинку, да концертов знаменитых артистов. Ох, да не о них речь. В голове у Вовки после третьих проводов возникли смутные подозрения: «А не нарочно ли хохлушка подсказывает неверные варианты?» На четвёртый день парень решительно отказался от всех советов и твёрдо заявил своим мягким баритоном: «Наташенька, сегодня я иду провожать тебя. Ночи становятся всё длиннее, темнее… и прочее!» Смекнул мальчишечка, что неспроста все пролёты, тем более лукавые глазки кокетки выдавали, что между ними приключается не только дружба, а нечто большее. Наташка уже и не скрывала, что довольна такими исходами походов залётного донжуана. Дела у неё самой шли в гору: «люльки» исправно заходили, пили дупельки, предприимчивая хохлушка у стойки подсчитывала выручку. Она с радостью согласилась на Вовкино предложение, и он весь вечер сидел рядом, попивая только пиво, дабы не напиться и не ударить в грязь лицом.
Наташа занимала скромную отдельную комнату в общежитии с общей кухней. Главное, было где уединиться. «Володя! - сказала она, даже решительнее, чем он, когда намеревался идти с обманщицей, – моя ночь стоит двадцать марок». Вовке приходилось покупать любовь, будучи моряком загранплавания. Не часто, конечно, потому что этого, извините, добра – женщин жаждущих – хватало и даром. Но, так как Вовка частенько бывал в пролёте после пресловутого «только после свадьбы», то заявление о деньгах его хоть и удивило, но не настолько, чтобы... Проболтался он сам, ведь они были «подружками» до недавнего времени. Именно такая сумма оставалась у него на кармане до зарплаты. Когда это он дал маху?.. Впрочем, неважно. Деньги вперёд – и к делу...
Любовники приняли душ вместе, начав прелюдию в тесной ванне. Наташа голенькая выглядела великолепно.
А её белая кожа просто сводила его с ума - такой нежной он ещё не касался никогда. Измученный долгим воздержанием, он «приплыл» моментально, и, что удивительно, она тоже. Он почувствовал это, и они оба распластались на матрасе, сброшенном на пол, взявшись за руки. «Сейчас, куколка, я чуть-чуть отдохну, и мы продолжим...» Прошло уже достаточно времени. В свои лучшие моменты Вовка мог и не останавливаться после первого акта, но в этот раз всё пошло не так, как хотелось бы. Несмотря на шикарный вид обольстительницы, её настойчивые приставания, поглаживания и даже проникновения его «дружка» в её пухленький ротик, продолжение затягивалось. «Дружок» не слушался его, был мягким, как подушка под их красивыми буйными головами. Двадцать последних марок... стоили они того?! Вот-вот должна приехать жена, потребует отчёт – как никак, экономист с высшим образованием... всё до последнего пфеннига посчитает... И Вовка… уснул. Организм решил, что так будет лучше. Когда уснула Наташа, он не понял, но проснулись они вместе. И началось! Как это бывает у здоровых, молодых, симпатизирующих друг другу. Забылись и отчёты, и марки. Только непрекращающиеся ласки под красивую мелодию любви. Они «приплывали» вместе, и слегка отдохнув, снова и снова ласкали друг друга, пока не прошло утро, пролетел день, и наступило время Наташе идти в свою кормушку. Вовке днём нечего делать: электрики в строительном процессе чаще отдыхают, лишь бы всё крутилось и вертелось по известным законам электротехники...
Часть 3. Двадцать марок.
Наступили блаженные денёчки. Вовка совсем «забил» на работу, бригада справлялась без него. Он регулярно посещал бар. Пил пиво, не платя, да и денег у него уже не было. Наташа угощала. Вовка знал, что у неё левый доход, поэтому угрызений совести не испытывал и альфонсом себя не чувствовал: думал, если подруга спросит, то с получки всё вернёт ей с лихвой. Недолитая «люлькам» водочка тоже в горле не застревала. В баре вечерами было весело. Иногда Наташа сама говорила ему, чтобы он шёл потанцевать с кем-нибудь. «Танцевать мы не горазды, нам бы сразу на кровать!» - по-дурацки отшучивался парень. После бара любовники шли домой и наслаждались друг другом до умопомрачения!
Вовка нашёл у Наташки эрогенную зону и доставлял ей такое удовольствие, какого она не испытывала никогда… или просто обманывала. Но это так неважно... У Вовки эту зону искать было не надо – он весь был сплошной эрогенной зоной. До какого бы места Наташка ни дотронулась, он тотчас вздрагивал, мурашки бежали по всему телу. Секса в стране не было?! Х-м-м... Наташа по-прежнему работала без выходных, а у Вовки – непрекращающийся выходной. Не жизнь, а малина! Но вот работа подошла к завершению, и наступил день отъезда. О будущем голубки не говорили, но, когда он сказал, что машина ждёт и ему надо ехать в свою КЭЧ, Наташа расплакалась. «Останься, Володя! - прошептала она. – Хотя бы ещё на одну ночь…» «Как я буду добираться, девочка? Через Берлин меня не пустят, схватят на вокзале особисты. Да и…» – Вовка замялся. Он не любил разговоров о деньгах, которых у него не было по известной причине. Она всё поняла и достала кошелёк, туго набитый банкнотами. Вовка остался – он не терпел слёз. Его бригада уехала. Прощальный вечер в баре был грустным... Знакомое «люльки» звучало невесело...
Домой шли молча, взявшись за руки. «Ничто не вечно под луной»… Когда подходили к двери её комнаты, Наташа неожиданно обнаружила какую-то странную вещь на коврике. Он не придавал этому значения, а у Наташи началась истерика. Она верила во всякие штучки типа колдовства и прочего. Что там лежало, Вовка не понял. Успокоить женщину не удавалось никоим образом. Это становилось невыносимым! Сколько бы ещё продолжались рыдания, неизвестно, но он неожиданно ударил её ладонью по щеке. Истерика оборвалась, Наташа притихла и вдруг стала целовать эту ладонь так горячо и искренне, что они забыли обо всём на свете и сплелись в счастливый клубок объятий, поцелуев и удовольствия...
Утром Вовка проснулся рано. Наташа безмятежно спала, улыбаясь. Он поцеловал её – ноль эмоций. «Пусть спит, – подумал он, – долгие проводы...» На столе лежал толстый Наташкин кошелёк, набитый "люльковскими" денежками. Вовка достал из него двадцать марок - ровно столько надо было на электричку до Стендаля, и тихонько закрыл за собой дверь.
Больше они никогда не виделись.