Шаги в тишине различимы
и это не смерти шаги,
а тени былой мертвечины,
веков утонувших круги.
То Цезарь, то вождь готтентотов,
то даже индийский раджа.
Дрожит еле слышная нота,
почти ультразвуком жужжа.
Почти в стратосфере, над миром,
почти уже космоса гул.
Луна его отзвук в квартиру
доносит под теней разгул.
Я с ужасом чувствую бездну,
в которой роятся года,
в которой я тоже исчезну
для мира почти без вреда,
почти без ущерба для чувства,
для осени или зимы.
Лишь свесится призрак искусства
из этой заоблачной тьмы.
Но впрочем, без вздоха, без стона
оставлю словесную ткань,
на фоне закатного тона
видений и образов рвань.
И с Цезарем и Ахиллесом
и толпами прочих теней
пойду заколдованным лесом
при свете болотных огней.