Аврааму Белому с улыбкой, в качестве рецензии на удалённое им стихотворение...
И листает, листает, листает небесный пропеллер
легкокрылые стаи страниц — мой бессмертный бестселлер,
слава Б-гу, живу и надеюсь, поскольку — согласно ВЦИОМу —
[блин, опять дежавю!] нынче лечат успешно вполне карциому,
от которой мой предок недальний, далёкий, тем более, пращур —
[Отче наш! напоследок — летальный исход] — просто вымер б, как ящер.
Оттого ли порою смертельный исход называют летальным,
что, сравняшись с земною корою мы телом, — душою летаем?
Отче наш! Блудный сын! Русский дух! — как зело триедин ты!
Ни Кулиев Кайсын, ни коварный двурух, иже Септуагинты
той лукавый толмач, ни лихой иудей, ни затравленный эллин,
встав под красный кумач из бредовых идей — но пропеть не успели
своё "кукареку" петухи на рассвете — как тут же презренный Иуда,
подсчитав на бегу все грехи свои вместе — все сальдо да бульдо,
дебет, кредит, проценты, активы, налог с оборота и профит —
с понтом к Понтию едет, везет с собой ксивы подлог, да проект по Голгофе...
Хоть во имя Отца, иже Сына и Духа Святого себя осеняет перстами,
но просчитан сюжет до конца, ибо снова усеяна осень крестами.
И не лепо ли, братие, бяшеть нам старую байку о Сыне, Иуде, Пилате —
Магомет, Бонапарт, Заратустра и Будда содержатся в той же палате...