Июльский дождь

               

                Рассказ

                Ближе к полудню в комнате стало совсем темно. Я посмотрел в окно: сумерки, да и только. Небо было синюшно-фиолетовое и вдруг началось: налетел бешеный ветер и давай гнуть деревья, а их бедные макушки не знали, куда и деться: мотались в разные стороны и даже не плакали, а только стонали. И хлынул дождь страстный и беспощадный и молотил все и вся добрых пару часов. И эти сумерки, всякий раз неожиданно, освещали молнии. Они, словно, подражая  В. Маяковскому  не на бумаге, а в небе резко и стремительно черкали его лесенками с крутыми или совсем отвесными ступеньками, потом делали паузу… и вдруг  зажигали снова, еще ярче, еще пронзительней, … И прямо в сердце, прямо в мозг! Вот только лесенки у молний мчались вниз, а у поэта - только вверх, по нарастающей!
              Часам к шести вечера, взяв зонт, решил подышать озоном. С неба потихоньку выливались остатки влаги. Я пошел в парк, благо он начинается у подъезда. Дышалось легко. На деревьях не было сухого места, но они, по-моему, были довольны, точнее те, которые уцелели, не вырванные с корнем ветром. Зато выдержавшие напор стихии, напились досыта.
               Возвращаясь через час по совсем размокшей тропинке, почувствовал, что сверху еще много влаги. А вылилось, наверное, только половину. И вот уже обильный и крупный дождь заставил укрыться меня под раскидистым дубом. Я долго смотрел на плотную стену дождя, а он входил в раж. Слышался только напористый, равномерный  и приглушенный гул, который не нарушал общей тишины, а наоборот, будто  подчеркивал ее. Две дубовые охапки, состоящие из нескольких громадных веток, свисали к земле, не доставая до нее чуть более метра. Я смотрел на дождь в  просвет между охапками. Дубовые витиеватые листочки недолго удерживали влагу. Постепенно сверху побежали капли и все сильнее и сильнее. Я посмотрел на вершину дуба: она не была сплошной, было много просветов. Вспомнилась проза М. Пришвина. Он, знаток природы, оставался сухим в любой самый долгий дождь, выбирая для укрытия свою особенную ель. Ели рядом не было, а метрах в пятидесяти я приметил клен. Мне он показался убежищем более надежным, ведь его листья широкие, как ладони, и защитят  надежнее. Так оно, наверное, и было бы, но дождь усиливался, и клен тоже дал течи. И тут  я вспомнил о зонте, который держал в руках. Да, Пришвин оказался прав, говоря о том, что хорошо смотреть на дождь и думать, а лучше просто отрешенно смотреть и наблюдать. И смотря на обилие влаги, пришло в голову, что всего-то чуть более 1000 лет назад наши предки-язычники превозносили бы своего главного идола - Перуна – бога грома, молнии и дождевых облаков за ее обилие. Но все должно быть в меру и вовремя. А сегодня при желтой степени опасности люди считают убытки: сорванные крыши домов, поваленные деревья, афиши, искореженные автомобили и даже пострадавшие от стихии люди. 
                Метрах в пятидесяти дождь как- бы сливался в единый поток и, казалось, что я смотрю сквозь матовую пленку и слышу лишь гул-шипенье дождя и только. А больше - ни звука. Птицы, очевидно, тоже пережидали непогоду в укромных уголках. А каждый лист дерева  блестел от влаги и шептал: «Ну, хватит уже, сколько можно… Я устал купаться!»
               Неожиданно вспомнился Г.Маркес и его Макондо с проливным дождем в течение четырех лет одиннадцати месяцев и двух дней. «Вот было время подумать и понаблюдать! - а мысли опять убежали вперед.
 - Теперь поеду на дачу, точно грибов наберу». Я даже представил как маслята, приподнимая своими скользкими шляпками, мох и прошлогодние желто-коричневые  иголки сосен, пыхтят и лезут к свету. «А может, и белые пойдут?» - отметил про себя… и  невольно улыбка тронула губы от воспоминаний».
             В лужах то и дело появлялись пузыри, но скоро исчезали, как и резонаторы у самцов-лягушек, с помощью  которых они, усиливают свои  признания в любви к подругам во время брачного периода. А долго удерживающиеся пузыри на воде, независимо от пола, призывают новый дождь.
             Пока дошел до дома  промокли насквозь ноги. А дождь, с малыми перерывами, шел всю ночь, но уже без ветра, видно  не было больше сил. Утро было пасмурное и душное, очевидно, наверху еще осталась влага. Как-то мимоходом проскользнула мысль: «Любое значимое событие имеет две стороны: плохую и хорошую… впрочем, как сама жизнь».

                Виктор Попов