Бабушке Вере – семьдесят восемь лет,
но когда-то на ней не схалтурила мать-природа,
кавалеры менялись чаще, чем раз в полгода –
согласитесь, не лучшая, все-таки, из примет
для простушек, чья кровь – недостаточно голуба,
у кого тарахтит и брезгливо плюется кран,
и изъян на изъяне – причина сердечных драм,
а от крестных знамений вмятина посредь лба.
Ты б сходила на улицу, – я говорю, – баб Вер,
да нельзя, – отвечает, – у булочной – космодром,
и Гагарин приходит, когда вечереет, в сквер
и смеется заливисто как в шестьдесят втором.
У меня ж, – добавляет, – старушечий трикотаж,
и отвергнутых пассий припомнит кандидатуры,
а когда с ее уст, как комета сорвется – Юра,
пошатнется ракеты из ватмана фюзеляж,
что любимою стала игрушкой соседского сына.
Баба Вер, – говорю, – я ворую чужих мужей,
но я с ними не сплю, я опасливая до вшей...,
а она напевает юродиво: «Юра, прости нас».
© Татьяна Адамова
https://vk.com/tatyanaadamovaya