Часть I.
Сюжетная линия
Сюжетная линия поэмы проста: происходит нечто вроде Апокалипсиса или одного из Дней Гнева, которых на самом деле несколько, а не один (об этом будет сказано позже, в комментариях). Всё население Земли эвакуируется. Куда? Не берусь ответить, скорее всего, на Небо. Всё, за исключением одного человека. Может, он просто всё проспал и не "успел сесть в последний разбитый автобус", может, был в отлучке или командировке. В общем, он просыпается и видит, что никого нет. Он выходит из комнаты, выключив свет (уходя, гасите свет!), садится на старую железнодорожную дрезину и двигается по рельсам в неизвестном ему направлении. А куда, собственно, ему направляться? Проезжает мимо пустых и закрытых вокзалов, залов ожидания, землянок и бомбоубежищ, покинутых народами Земли – нами. На определённом участке пути рельсы уходят под воду, они ведут в туннель. Человек вступает, вернее, вплывает в этот туннель, сразу оказываясь в иной реальности.
Долгое время он плывёт по туннелю, а, скорее, долгое безвременье, пока наконец вода не кончается, и он не встаёт на сухую поверхность дна туннеля. На стенах уже нет обычных в человеческом мире проводов, всё человеческое давно осталось позади. Он идёт по дну туннеля и в конечном итоге выходит из него. Глазам его предстаёт невесёлая картина: озеро кипящей и плавящейся стали, которое является входом в ад, точнее, в девятый слой ада, океан огня, который Даниил Андреев называл Фукабирном. Человек против своей воли (а, может, и не так) зачаровывается песней огненного озера и сам постепенно идёт к его берегам и вступает в него. Полностью сгорая, он в своём новом обличье прямиком отправляется в этот девятый слой, где обнаруживает собратьев по несчастью, занятых, впрочем, не раскаянием и собственным спасением, а сугубо научными исследованиями инфрафизической природы этого океана.
Проходят долгие эпохи (неизвестно сколько). Однажды, а именно в последний день Земли, День Гнева для Земли, момент её окончательного преображения и ухода, на её поверхности появляются два существа. Одно из них – этот самый человек, который был спасён и выведен из пределов ада Христом, Победителем ада. Угроза вечной смерти сменилась "последним ответом", и человек был спасён, возможно, он был последним из людей, спасённых Спасителем. Другое существо – это некая жидкая сталь. Трудно описать, что она такое: неорганическое существо из нижних пределов, некая сущность подземного огня, оживотворённая сталь. Можно попробовать описать её свойства: она не горяча, её можно трогать голыми руками, но, вместе с тем, она обладает всеми возможностями расплавленной стали; она текуча, она способна принимать любую форму, она обладает осознанием, и каждая капля её, взятая в отдельности, обладает осознанием. На ум приходит аналогия с существом из фильма "Терминатор-2", который тоже мог собирать себя из своих рассеянных капель. Но аналогия эта не полная: тот терминатор уничтожается, будучи брошен в котёл с расплавленной сталью, нашей же жидкой стали это нипочём, для неё океан расплавленной стали – не Хаос, а родина. Да и, к тому же, сознание нашей жидкой стали устремлено не на убийство и всякие зверства ей ни к чему, её сознание стоит на более высоком уровне, и это только видимость, что она не имеет стержня в жизни: несмотря на свою текучесть, этот стержень у неё есть.
Итак, человек и жидкая сталь оказываются на поверхности Земли в День её совершеннолетия, исполнения её судьбы, завершения её миссии. Миссия же человека и жидкой стали заключается в том, чтобы идти по этой Земле. По мере того, как они будут идти, пространство и время за ними будет сворачиваться, закрываться, не уничтожаться, но преображаться. Немного отдохнув, они отправляются в путь. Идут они на восток, и первой на их пути встаёт Пустыня.
Пустыня представляет собой олицетворение всех пустынь Земли, все они уходят с насиженных мест и проходят как-бы парадом перед двумя путниками. Перед ними разворачивается грандиозная картина великих проводов всех пустынь (неизвестно, правда, кто кого провожает: пустыни путников или путники пустыни). Вне всякого сомнения, они встретятся потом снова, и не раз, так что это – совсем не трагическая сцена, а, скорее, величественная и грустная, но с надеждой на скорую встречу. Во время этого парада впервые над человеком и жидкой сталью появляется направляющее их путь созвездие – Орион.
Затем путники выходят к морю на Краю Земли. Здесь они становятся и идут по воде, и всё вокруг них и под ними приходит в необычайное оживление и движение: поднимаются с морского дна все затонувшие когда-то корабли и взлетают в небо, всплывают доселе невиданные допотопные твари. Страха нет, а есть всеобщее оживление и, может быть, ликование. В конце концов, путники встречают ещё двоих персонажей – Волка и Мирового Змея. Они – братья: Волк – это языческий волк Фенрир, а Змей – это Ёрмунганд, обвивший мир своим кольцом. Оба они хорошо описаны в скандинавском эпосе. Тут Волк им сообщает следующее: им всем нужно идти в "начальный Сад", т.е., в Сад Эдема, райский Сад, к Дереву Жизни. Там наступит исполнение времён, там всем этим существам, представителям своих рас, необходимо будет исполнить песнь, сложить свои плоды (слёзные или нет) "перед престолом у Дерева Жизни". Волк предлагает им для более быстрого путешествия встать на спину своего брата, Змея. Змей в поэме выступает исключительно как транспортное средство, средство доставки. Волк говорит потом песнь и за себя, и за него, так как они – братья.
Итак, теперь они быстро несутся по уходящему прямо вслед за ними миру. Путеводит им Орион, который теперь собирает в одну стаю все созвездия земного неба, играет им песнь "Последнего сбора". Фактически, всё сущее на Земле присоединяется к ним по пути, всё стремится в начальный и конечный Сад. Достигнув Сада, путешественники предстают перед Пантократором, Господом Вседержителем, который и повелевает каждому из них исполнить "песню своих поколений".
Первую песнь исполняет человек. Более полно эта песнь (как и песни других персонажей) будет разбираться далее в комментариях. Вкратце можно сказать, что человек складывает всё, чем он являлся и является, к ногам Вседержителя и просит Его вырвать из него жало смерти и отчаяния и дать ему его собственную настоящую личность, его Аспект и Атрибут.
Затем поёт волк. Он просит у Господа вернуть ему всех его детей – зверей, вернуть ему подругу – волчицу, освободить их из мест заточения, где они оказались – звериного ада. Взамен волк предлагает в жертву свою шкуру – "одежду для Светлого Конунга".
Жидкая сталь ничего не просит, она торжествует победу над Холодным Железом, торжествует уничтожение смерти и прорыв мимо неё – к увековечению осознания всех существ.
Дальше наступает развязка, которую можно назвать Преображением или Исполнением Желаний. Человек, он же доброволец, находит свою абсолютную и окончательную свободу в окопах Первой мировой войны, куда он был возвращён специально ради этого: его убивает пуля или мина во время знаменитого Брусиловского прорыва 1916 года (причём, не понятно до конца, на чьей стороне он сражался), его берёт на крыло могучая Птица Свободы и несёт его домой, а его могила остаётся где-то в полях Галиции. Волк обретает то, чего он хотел: подругу, друзей – волков, детей – зверей, он устраивается за пазухой Великой Матери Севера, прямо под Полярной звездой, - там, где звёзды неподвижны и вечны; возможно, он сам становится звёздами. Жидкая сталь получает то, что раньше являлось ей полной противоположностью – она покрывается Живой Водой и сливается с ней, живая вода и живой огонь теперь навсегда вместе.
И вот теперь, наконец, уходит тот, кто уходит последним, - уходит Земля, уходит как подобает воину в его последней битве. Мне остаётся только надеяться, что и моя последняя битва на Земле будет так же безупречна, и я приму Аспект и подниму Атрибут.
Часть II.
Комментарии
1. Поэма Конца – Такое амбициозное название вызвано тем, что вся поэма намечалась как ответ на "Поэму Начала" Николая Гумилёва в 12 частях. От этой эпической поэмы сохранилась токлько первая часть, "Дракон". Говорят, что где-то в спецхране есть вторая часть в черновиках автора. Всего же задумывалось 12 частей. Гумилёв сильно заинтриговал меня: "Дракон" заканчивается тем, что собственно первоначальный предвечный Дракон начинает всё-таки разговор со жрецом "о рожденьи, преображеньи и конце первозданных сил", но вот что было дальше и что он ему рассказал? Неизвестно. Я решил не продолжать Гумилёва, а написать Поэму Конца, где по первоначальному замыслу именно этот Дракон был Уходящим Последним. Но я так и не сумел абсолютно никак вывести его на страницы и пребывал в тупике, пока как-то получилось само собой, что Уходящим Последним оказалась Земля.
Часть первая
2. ХОНА – ОТ ОГНЯ
никого рядом нет... – это слова из одной из песен группы "Мастер", играющей "тяжёлый металл". Причём я так и не уловил точно самые первые слова этой песни, мне всё время казалось, что это было: Хона – от Онгя. Может, это было: Хода – от Огня? Так или иначе, следующими словами точно были "никого рядом нет". Я не помню названия этой песни и что там было дальше, но мне показалось, что это хорошее название для первой части.
Вступление
3. "Рассы;пались цепи над серой Катунью" – согласно учению Николая Рериха, последняя битва Добра и Зла произойдёт на Алтае на берегах реки Катунь.
4. "Кто завтра уходит на поиски Места" – Поиски Места обозначают в моём понимании поиски идеального места для устройства на нём Общины либо поселения. Может быть, просто, чтобы осесть там и встретить старость. Поиски Места могут быть неосознанными, человек может всю жизнь искать Места, где ему хорошо, которое он считает своим Домом, или на котором ему хотелось бы выстроить Дом, основать Общину – устроить нечто стабильное, прочное, найти камень и построить на этом камне Дом. В некоторых случаях человека может озарить внезапное прозрение, он может узнать Место среди тысяч подобных на Земле. Это как истинная любовь – уверенность в единственности и уникальности объекта, он уникален настолько, что этот объект – ты сам, поэтому ты не можешь отмахнуться от него и бросить его. Это чувство озарения я называю "чувством Абрагама": в произведении Сомерсета Моэма, "Луна и грош", в главе пятидесятой рассказывается история одного человека по имени Абрагам, который готовился стать в Лондоне выдающимся врачом, занять место в престижной клинике. Но всё кончилось, едва он увидел очертания города Александрии:
"Абрагам рассказал мне свою историю. Уходя в плавание по Средиземному морю, он был уверен, что вернется в Лондон и приступит к работе в больнице Святого Фомы. Но в одно прекрасное утро его пароход подошел к Александрии, и Абрагам с палубы увидел город, сияющий белизной, и толпу на пристани; увидел туземцев в лохмотьях, суданских негров, шумливых, жестикулирующих итальянцев и греков, важных турок в фесках, яркое солнце и синее небо. Тут что-то случилось с ним, что именно, он не мог объяснить. "Это было как удар грома, - сказал он и, не удовлетворенный таким определением, добавил: - Как откровение". Сердце его сжалось, затем возликовало - и сладостное чувство освобождения пронзило Абрагама. Ему казалось, что здесь его родина, и он тотчас же решил до конца дней своих остаться в Александрии. На судне ему особых препятствий не чинили, и через двадцать четыре часа он со всеми своими пожитками сошел на берег."
(цитата по изданию: Моэм С. Луна и грош. Театр. Рассказы. Перевод с английского Н.Ман. Москва, Правда, 1983 год, с.167)
Что же делать, если нет этого чувства? Я считаю, что Место надо искать, его надо привлекать к себе исподволь, притягивать его своим стремлением. Тут на сцену выходит понятие принципы сакральной географии. Они могут быть выражены следующими словами: каким образом село, область, долина, река, горный хребет или горная страна, город, страна, часть света входит в твою плоть и кровь и как оно в тебе отображается? В каких жилах течет в тебе кровь Патагонии? Чем является твой спинной хребет – Андами или Уралом? Это – то, что называется "Географией Я" в стихотворении Натальи Зимы:
География-Я
На пол-пути от Абиссинии,
Воображаемой, неподражаемой,
Где море синее
И небо синее,
Но. Сердце с лёгкостью склоняется к Испании,
Верней, к Америке, Латинской, неприрученной,
Ленивой, выспренной,
Лежащей там, за кручами
Песочно-красных гор, где в тихих патио
Деревья, распахнувшие объятия
Полуденному солнцу, говорят тебе:
Мол, нечего ломиться нынче в город,
В жару такую.
(Наталья Зима, цикл "Другая книга")
Вторая вещь из принципов Географии "Я" – составление карты, не обычной, всеобъемлющей, живой, карты Места: какие в этой долине дуют ветра и в какое время? где останки церквей, где шесть чакр этого Места, как мигрируют по нему центры Силы и как движутся через него перелётные птицы, а люди – где они живут здесь, почему и откуда? где сердце Места, его Мировое Древо, Золотой Кол, неподвижная ось, и в какую сторону вращаются вокруг него отражения звёзд на Земле? Если всё это наблюдать, записать и переложить на карту – любую, рукописную, компьютерную, стихотворную; если создать базу данных к карте и вести её всё остальное время – тогда и появится чувство Географии "Я", а между ним и чувством Абрагама уже нет никакого оставшегося пространства. Примером подобной карты мне нравиться считать стихотворение Николая Гумилёва "Нигер":
Нигер
Я на карте моей под ненужною сеткой
Сочиненных для скуки долгот и широт,
Замечаю, как что-то чернеющей веткой,
Виноградной оброненной веткой ползет.
А вокруг города, точно горсть виноградин,
Это – Бусса, и Гомба, и царь Тимбукту,
Самый звук этих слов мне, как солнце, отраден,
Точно бой барабанов, он будит мечту.
Но не верю, не верю я, справлюсь по книге,
Ведь должна же граница и тупости быть!
Да, написано Нигер... О, царственный Нигер,
Вот как люди посмели тебя оскорбить!
Ты торжественным морем течешь по Судану,
Ты сражаешься с хищною стаей песков,
И когда приближаешься ты к океану,
С середины твоей не видать берегов.
Бегемотов твоих розоватые рыла
Точно сваи незримого чудо-моста,
И винты пароходов твоих крокодилы
Разбивают могучим ударом хвоста.
Я тебе, о мой Нигер, готовлю другую,
Небывалую карту, отраду для глаз,
Я широкою лентой парчу золотую
Положу на зеленый и нежный атлас.
Снизу слева кровавые лягут рубины,
Это – край металлических странных богов.
Кто зарыл их в угрюмых ущельях Бенины
Меж слоновьих клыков и людских черепов?
Дальше справа, где рощи густые Сокото,
На атлас положу я большой изумруд,
Здесь богаты деревья, привольна охота,
Здесь свободные люди, как птицы поют.
Дальше бледный опал, прихотливо мерцая
Затаенным в нем красным и синим огнем,
Мне так сладко напомнит равнины Сонгаи
И султана сонгайского глиняный дом.
И жемчужиной дивной, конечно, означен
Будет город сияющих крыш, Тимбукту,
Над которым и коршун кричит, озадачен,
Видя в сердце пустыни мимозы в цвету,
Видя девушек смуглых и гибких, как лозы,
Чье дыханье пьяней бальзамических смол,
И фонтаны в садах и кровавые розы,
Что венчают вождей поэтических школ.
Сердце Африки пенья полно и рыданья,
И я знаю, что, если мы видим порой
Сны, которым найти не умеем названья,
Это ветер приносит их, Африка, твой!
(цитируется по изданию: Николай Гумилев. Собрание сочинений в четырех томах. Москва, Терра, 1991 год. Том 2, сс.105-106).
Вывод такой: ищите Место!
Эвакуация
5. "На оранжевой старой дрезине по обрубленным рельсам ушёл" – образ дрезины взят из рассказа Рэя Брэдбери "Каникулы", там, где одним прекрасным утром исчезло всё человечество и осталась одна единственная семья, устроившая себе бесконечные каникулы:
"Волны холмов и волны океана, два рода движения, были разделены железной дорогой, пустынной, сложенной из ржавчины и стальной сердцевины, дорогой, по которой, сразу видно, много лет не ходили поезда. На тридцать миль к северу она тянулась, петляя, потом терялась в мглистых далях; на тридцать миль к югу пронизывала острова летучих теней, которые на глазах смещались и меняли свои очертания на склонах далёких гор.
Неожиданно рельсы задрожали.
Сидя на путях, одинокий дрозд ощутил, как рождается мерное слабое биение, словно где-то, за много миль, забилось чьё-то сердце. Чёрный дрозд взмыл над морем.
Рельсы продолжали тихо дрожать, и наконец из-за поворота показалась, вдоль по берегу пошла небольшая дрезина, в великом безмолвии зафыркал и зарокотал двухцилиндровый мотор.
На этой маленькой четырёхколёсной дрезине, на обращённой в две стороны двойной скамейке, защищённые от солнца небольшим тентом, сидели мужчина, его жена и семилетний сынишка. Дрезина проходила один пустынный участок за другим, ветер бил в глаза и развевал волосы, но все трое не оборачивались и смотрели только вперёд. Иногда, на выходе из поворота, глядели нетерпеливо, иногда печально и всё время настороженно – что дальше?"
(цитата по изданию Рэй Брэдбери. Передай добро по кругу. Москва, Молодая гвардия, 1982, с.80).
Образ дрезины притягателен, это хороший способ передвижения по пустым безлюдным пространствам, следуя путеводной нити – железной дороге, ритмично меряющей и сшивающей Землю своими стыками. На дрезине невозможно ехать быстро, да это и не нужно тому, кто остался один на целом свете.
6. "И в День Гнева мы были одни" – на это скажу так: читайте Откровение Иоанна Богослова, вот настоящая Поэма Конца, эпическая поэма, в которой написано о сущностных вещах – жизни и смерти, времени и пространстве, о небе и о земле, и о том, какие судьбы их ожидают в самом конце. А Дней Гнева будет, согласно этой книге, очень много: семь печатей, семь труб и семь чаш с "вином ярости Божией", и битва народов с "Сидящим на коне и воинством Его", и битва вторая, последняя, спустя тысячу лет, и смерть вторая. Я не собираюсь ничего прибавлять или отнимать от "слов пророчества книги сей", может быть, я просто хочу привлечь внимание к этим сущностным вещам и к эпосу последних дней. Эпос не может делиться на эпос космогонический, эпос становления и эпос эсхатологический, эпос конца и преображения, и новой жизни – эпос всегда един, в нём всегда присутствует и то, и другое. В скандинавской Эдде есть и начало жизни, первая весна мира, и конец богов, последняя битва, и зарождение нового цикла. Библия – то же самое, только Библия идёт гораздо дальше: после конца современного мира она говорит не о новом цикле, а о том, что "времени уже не будет", "И отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже, ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло". (Откровение 21:4)
7. "Где рельсы покрылись тяжёлой водой" – имеется в виду настоящая тяжёлая вода, соединение дейтерия с кислородом, D2O. Дейтерий – это тяжёлый водород, поэтому и вода тяжёлая.
Озеро
Сам образ озера появился в моём сознании после частого прослушивания одной из песен группы "тяжёлого металла" Slayer, последняя композиция с альбома Seasons in the Abyss (само название альбома показательно: "Времена года в Бездне"). В этой песне есть, в частности, такой рефрен:
Close your eyes and forget your name
Step outside yourself and let your mind wane
Close your eyes and forget your name as you die
Close your eyes and forget your name
Step outside yourself and let your mind go
As you go insane, go insane.
Как всегда в текстах "тяжёлого металла", они весьма тяжелы и не оставляют места для сомнений – речь идёт именно о входе в преисподнюю. Слова этого рефрена я использовал в постоянно повторяющейся фразе:
Закрой глаза и забудь своё имя...
8. Имя ему – Фукабирн. Название полностью взято из эпического произведения Даниила Андреева "Роза мира", этой "божественной комедии" нашего времени. У него, правда, это – седьмой по счёту из миров Возмездия. Вот как живописно описывает Андреев этот мир:
"... тоска добровольной покинутости, окрашивающая пребывание в Дромне (слоем выше – примечание мое), мало помалу начинает уступать место тревоге. "Я" чувствует, что его куда-то влечёт, как-бы вниз и вкось, и само оно из точки превращается в вытянутую фигуру, устремлённую книзу. Отсутствие всяких ориентиров не даёт понять, падает ли он медленно или низвергается с большой быстротой. Только внутреннее чувство вопиет громче доказательств логики, что он движется не вверх и не в сторону, но именно вниз. Вот внизу уже обозначилось и розоватое пространство. Несколько мгновений этот цвет может показаться падающему даже радостным. Но затем леденящая догадка пронизывает несчастное "я": оно поняло, что непреодолимо опускается в раскалённое, тихое, как бы железное море. Вес опускающегося стремительно возрастает; вот он прикасается к раскалённо-красной поверхности Фукабирна и погружается в его среду. Мука состоит кроме жгучего телесного страдания именно в ужасе опускания в вечные пытки – опускания, которое представляется невозвратимым.
Фукабирн – последний в сакуале чистилищ. Теперь начинается сакуала трансфизических магм: эти локальные миры сосуществуют в трёхмерном пространстве, но в других потоках времени, с поясами раскалённого вещества в оболочке планеты. Повторяю, подчёркиваю: во всех метакультурах, кроме Индийской, страдания этих миров не имели конца, пока Иисус Христос не совершил того освободительного спуска в них, который в церковном предании называется схождением Спасителя в ад. С этого мгновения для сил Света становится возможным, хотя и требущим огромных усилий, извлечение страдальцев из этих пучин после известного срока, необходимого для развязывания узлов личной кармы.
Первая из магм – это Окрус, вязкое дно Фукабирна".
(цитата по изданию: Даниил Андреев. Роза мира. Издательство "Мир Урании", Москва, 2001, с.175)
9. "Не забывай про Познанье в туманном Аду..." – весьма заманчивой мне представлялась иногда идея о том, что, оказавшись в аду, человек не должен отчаиваться, а может совершать самые различные вещи: познавать окружающую реальность, исследовать и описывать её (непонятно, правда, чем и на чём), бороться с тёмными духами, возглавить сопротивление или принимать участие в нём, приближать Преображение ада силами Света, надеяться на конечное спасение, на то, что муки не вечны. Это – самопрельщение: скорее всего, муки там настолько суровы, что не остаётся сил и времени ни на что другое, имеются в виду как муки физические (применимые к физике нового тела, которое получает человек в нижних мирах), так и муки душевные, муки совести, раскаяние. Выходит, что каждый мучается там в одиночку, его собственное горе и боль затмевают для него всё остальное. По мне так, например, любая сильная боль или мучение, испытываемое здесь на Земле, мигом вытесняет из сознания абсолютно всё, кроме сильнейшего желания, чтобы эта боль прекратилась. Иногда оно вытесняет даже это желание. А что же происходит там? Вряд ли там можно организовать подпольную ячейку сопротивления, или это доступно лишь великим по силе и стойкости.
Скорее всего, остаются лишь две вещи, которые можно испытывать в аду кроме мучений: раскаяние (которое само по себе есть мучение) и надежду на спасение, упование на Бога. По поводу первого – раскаяния – процитирую замечательную книгу игумена Илариона (Алфеева) "Христос – Победитель ада":
"Если в загробной жизни и существует возможность уверовать в Бога, то во всяком случае там нет возможности совершить те добрые дела, без которых вера остаётся мёртвой. Отсюда вопрос о том, насколько спасительным является осознание человеком ошибок своей земной жизни и обращение ко Христу, когда он находится уже за гробом. Ведь богач тоже ощутил бедственность своего положения, как только очутился в аду; он раскаялся, но не мог сотворить "плод покаяния", так как ничего уже не мог сделать ни для Лазаря, ни для своих близких, оставшихся на земле".
(цитата по изданию: Игумен Иларион (Алфеев). Христос – Победитель ада. Тем сошествия во ад в восточно-христианской традиции. Спб., Алетейя, 2001, сс.110-111).
Имеется в виду история или притча, рассказанная Иисусом фарисеям:
"Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят. Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения. Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят". (От Луки 16:19-31)
Вот так: великая пропасть и не поверят. Но Сам Рассказчик этой истории вскорости преодолел эту пропасть и опустошил ад, давая надежду всем жившим и умершим, и находящимся в аду на избавление и спасение и выход. Иначе, как бы вышел наш персонаж оттуда? – "Теперь нас вывел из пределов Ада Поправший Смерть".
Часть вторая
Когда то, что мы сделали,
Выйдет без печали из наших рук;
Когда семь разойдутся,
Чтобы не смотреть, кто войдет в круг;
Когда белый конь
Встретит своих подруг,
Это (значит) день радости.
Борис Гребенщиков, "День радости"
Крест "Голгофа"
Из книги "История развития формы креста", Издание православного братства во имя Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, подготовлено редакцией альманаха "Жизнь вечная" на правах рукописи. Москва, март-апрель 1997 г.:
"С XI века под нижней косой перекладиной восьмиконечного креста появляется символическое изображение головы Адама, погребенного по преданию на Голгофе (по-евр. - "лобное место"), где и был распят Христос. Эти его слова проясняют сложившуюся на Руси к XVI веку традицию производить около изображения "Голгофы" следующие обозначения: "М.Л.Р.Б." - место лобное распят бысть, "Г.Г." - гора Голгофа, "Г.А." - глава Адамова; причем кости рук, лежащие перед головой, изображаются: правая на левой, как при погребении или причащении. Буквы "К" и "Т" означают копие воина и трость с губкой, изображаемые вдоль креста. Над средней перекладиной помещаются надписи: "IС" "ХС" - имя Иисуса Христа; а под ней: "НИКА" - Победитель; на титле или около нее надпись: "СНЪ" "БЖIЙ" - Сын Божий иногда - но чаще нет "I.Н.Ц.И" - Иисус Назорей Царь Иудейский; надписание же над титлой: "ЦРЪ" "СЛВЫ" - Царь Славы.
Такие кресты положено вышивать на облачении великой и ангельской схимы; три креста на парамане и пять на кукуле: на челе, на груди, на обоих плечах и на спине.
Крест "Голгофа" также изображается на погребальном саване, который знаменует сохранение обетов, данных при крещении, подобно белому савану новокрещаемых, означающему очищение от греха. При освящении храмов и домов его изображают на четырех стенах здания."
Жидкая сталь
10. "Теперь нас вывел из пределов Ада Поправший Смерть" – комментарии к этой посылке будут составлять цитаты: из Ветхого Завета, Нового Завета, апокрифической литературы, святых отцов Церкви, - в частности, взятые из книг "Христос – Победитель ада", "Эсхатология Григория Нисского", и отвечающие на вопрос: возможно ли, чтобы адским мукам пришёл когда конец, и чтобы мучающиеся там умершие были выведены оттуда Спасителем? Книга "Христос – Победитель ада" целиком посвящена событию, которое в Православии называется "Сошествие во ад", у современных учёных называется "H;llensturm" ("штурм ада" – имеется в виду штурм ада Иисусом Христом – Он вторгается туда, преодолевая сопротивление диавола и демонов, сокрушая ворота и срывая с них замки и засовы) или "The Harrowing of Hell" ("терзания ада", которые были учинены ему Иисусом Христом). Итак, начнём:
1. Ветхозаветные тексты
Тексты про апоката;стасис (устроение или восстановление всех)
"Егоже подобает небеси убо прияти даже до лeт устроения всeх, яже глагола Бог усты всeх святых своих пророк от вeка." (Деяния 3:21)
Книга пророка Осии
(Отрывок из книги протоиерея Александра Меня "Исагогика": Том II, раздел 1 "Эпоха пророков-писателей", пар. 3 "Осия – пророк требовательной любви Божией", сс. 335-336)
"Пророчество Осии есть великое откровение Любви Божией. Наказывая верных, Бог не может изменить Своего существа. А существо Его – милующая любовь:
1. "Что тя устрою, Ефреме; защищу ли тя, Израилю; что тя положу. Якоже Адаму устрою тя, и якоже Севоим, превратися сердце Мое в нем, смятеся раскаяние Мое.
Не сотворю по гневу ярости Моея, не оставлю еже потребитися Ефремови, зане Бог аз есмь, а не человек: в тебе свят, и не вниду во град.
Вслед Господа имам ходити: яко лев возревет, понеже той возревет, и ужаснутся чада вод,
И приидут яко птица из Египта и яко голубь от земли Ассирски: и возставлю я в домех их, глаголет Господь.
Обыде мя лжею Ефрем, и нечестиями дом Израилев и Иуда: ныне позна я Бог, и людие святи прозвашася Богови." (Осия 11:8-11, на церковнославянском языке)
"Как поступлю с тобою, Ефрем? как предам тебя, Израиль? Поступлю ли с тобою, как с Адамою, сделаю ли тебе, что Севоиму? Повернулось во Мне сердце Мое, возгорелась вся жалость Моя!
Не сделаю по ярости гнева Моего, не истреблю Ефрема, ибо Я Бог, а не человек; среди тебя Святый; Я не войду в город.
Вслед Господа пойдут они; как лев, Он даст глас Свой, даст глас Свой, и встрепенутся к Нему сыны с запада,
встрепенутся из Египта, как птицы, и из земли Ассирийской, как голуби, и вселю их в домы их, говорит Господь.
Окружил Меня Ефрем ложью и дом Израилев лукавством; Иуда держался еще Бога и верен был со святыми." (Осия 11:8-12, русский Синодальный текст)
2. Заблудший Израиль вернется и будет принят:
"И завещаю им завет в той день со зверьми селными и со птицами небесными и с гады земными, и лук и меч и брань сокрушу от земли, и вселю я со упованием.
И обручу тя Себе во век и обручу тя Себе в правде и в суде и в милости и в щедротах:
И обручу тя Себе в вере, и увеси Господа.
И будет в той день, глаголет Господь, послушаю небесе, а оное послушает земли,
и земля послушает пшеницы и вина и масла, и сии послушают Израеля;
И всею оную себе на земли и помилую непомилованную (и возлюблю невозлюбленную) и реку; не людем Моим: людие Мои есте вы; и тии рекут: Господь Бог наш Ты еси." (Осия 2:18-23, на церковнославянском языке)
"И заключу в то время для них союз с полевыми зверями и с птицами небесными, и с пресмыкающимися по земле; и лук, и меч, и войну истреблю от земли той, и дам им жить в безопасности.
И обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии.
И обручу тебя Мне в верности, и ты познаешь Господа.
И будет в тот день, Я услышу, говорит Господь, услышу небо, и оно услышит землю, и земля услышит хлеб и вино и елей; а сии услышат Изреель.
И посею ее для Себя на земле, и помилую Непомилованную, и скажу не Моему народу: "ты Мой народ", а он скажет: "Ты мой Бог!" (Осия 2:18-23, русский Синодальный текст)
3. "И будет число сынов Израилевых аки песок морский, иже не измерится, ни изочтется: и будет, на месте, на немже речеся им: не людие мои вы: сии тамо прозовутся сынове Бога Живаго." (Осия 1:10, на церковнославянском языке)
"Но будет число сынов Израилевых как песок морской, которого нельзя ни измерить, ни исчислить; и там, где говорили им: "вы не Мой народ", будут говорить им: "вы сыны Бога Живаго". (Осия 1:10, русский Синодальный текст)
4. "... Изцелю селения их, возлюблю я явленно, яко отвратися гнев Мой от них." (Осия 14:5, на церковнославянском языке)
"Уврачую отпадение их, возлюблю их по благоволению; ибо гнев Мой отвратился от них." (Осия 14:5, русский Синодальный текст)
5. Все кары, все грозные запреты были лишь воспитательной мерой. За ними стоит вечная Любовь. Она не обусловлена ничем, кроме природы Самого Творца, её нельзя "заработать". Она свободно изливается на грешников, желающих вернуться в дом Отца.
"В скорби своей утреневати будут ко Мне, глаголюще: идем и обратимся ко Господу Богу нашему,
Яко Той поби ны, и изцелит ны: уязвит, и уврачует ны.
Изцелит ны по двою дню, в день третий воскреснем и живи будем пред Ним, и увемы: поженем, еже уведети Господа: яко утро готово обрящем Его, и приидет нам яко дождь ранний и поздный земли." (Осия 6:1-3, на церковнославянском языке)
"В скорби своей они с раннего утра будут искать Меня и говорить: "пойдем и возвратимся к Господу!
ибо Он уязвил — и Он исцелит нас, поразил — и перевяжет наши раны;
оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицем Его. Итак познаем, будем стремиться познать Господа; как утренняя заря — явление Его, и Он придет к нам, как дождь, как поздний дождь оросит землю". (Осия 6:1-3, русский Синодальный текст)
6. "Зане милости хощу, а не жертвы, и уведения Божия, нежели всесожжения." (Осия 6:6, на церковнославянском языке)
"Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений."(Осия 6:6, русский Синодальный текст)
7. "Ефремови что ему еще и кумиром; Аз смирих его, Аз и укреплю его; аки смерчие учащеное, от Мене обретеся плод твой.
Кто премудр и уразумеет сия: и смыслен, и увесть сия; яко правы путие Господни, и праведнии пойдут в них, а нечестивии изнемогут в них." (Осия 14:9-10, на церковнославянском языке)
"Что мне еще за дело до идолов?" — скажет Ефрем. — Я услышу его и призрю на него; Я буду как зеленеющий кипарис; от Меня будут тебе плоды.
Кто мудр, чтобы разуметь это? кто разумен, чтобы познать это? Ибо правы пути Господни, и праведники ходят по ним, а беззаконные падут на них." (Осия 14:9-10, русский Синодальный текст)
2. Новозаветные тексты:
Устроение всех – "И ины овцы имам, яже не суть от двора сего: и тыя Ми подобает привести, и глас Мой услышат: и будет едино стадо и един пастырь. (От Иоанна 10:16)
"потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, которым Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега, в котором немногие, то есть восемь душ, спаслись от воды. Так и нас ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести, спасает воскресением Иисуса Христа, Который, восшед на небо, пребывает одесную Бога и Которому покорились Ангелы и Власти и Силы." (1-е Петра 3:18-22) – под темницей как раз понимается ад.
"Ибо для того и мертвым было благовествуемо, чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом". (1-е Петра 4:6) – "Приведенные слова легли в основу учения о том. что Христос пострадал за "неправедных", и проповедь Его в аду коснулась в том числе и тех, о ком в Ветхом Завете сказано, что "все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время". Некогда подвергнутые суду "по человеку плотию", осуждённые и погубленные Богом, Который, по выражению Библии, "раскаялся" в том, что их создал, эти люди не погибли окончательно: сойдя во ад, Христос даёт им ещё один шанс на спасение, проповедуя им Евангелие Царствия, дабы они ожили "по Богу духом" ("Христос – Победитель ада", с.13)
"... Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти." (Откровение 1:17,18) – то есть, Христос теперь повелевает адом и смертью, Он одержал над ними победу и держит ключи от них.
3. Апокрифическая литература:
"Возвести мне, Господи, куда ушел Ты с креста". Отвечая, Иисус сказал: "Блажен ты, возлюбленный мой Варфоломей, что узрел чудо сие, и ныне все, о чем бы ни спросил Меня, возвещу тебе. Ибо когда Я исчез с креста, тогда Я сошел во ад, чтобы вывести оттуда Адама и всех иже с ним, по ходатайству Михаила Архангела".
("Евангелие Варфоломея", цитата по: "Христос – Победитель ада", сс.23-24)
"Услышав в другой раз этот голос, ад отвечал, как будто не зная, и сказал: "Кто есть Сей Царь славы?" Ангелы Господни отвечают: "Господь крепкий и сильный, Господь сильный в брани". И тотчас, вместе с этим словом, медные врата сокрушились и железные засовы сломались, и все связанные мертвецы разрешились от уз... Царь славы связывает сатану и предает его аду со словами: "Держи его крепко до второго Моего пришествия". Приняв сатану, ад говорит ему: "Обратись и посмотри, что у меня не осталось ни одного мертвеца". Царь славы простер десницу Свою и взял и воздвиг праотца Адама. Потом, обратившись к прочим, сказал: "Сюда, за Мною, все умерщвленные древом, к которому он прикоснулся. Я опять всех вас воскрешаю древом креста". И потом Он стал всех изводить вон, и праотец Адам, исполнившись радости, сказал: "Благодарю Твое величие, Господи, что Ты вывел меня из ада преисподнего".
("Евангелие Никодима", цитата по: "Христос – Победитель ада", сс.31-32)
"Господь наш, друг рабов своих...
Ты явил славу Божественности Твоей
в страдании Твоем с человечностью нашей,
когда Ты лишил диавола мощи его
и воззвал гласом Твоим к мертвым, и они ожили...
И Ты спустился в шеол
и постиг крайнего конца его,
и открыл врата его, и выпустил пленников его,
и указал им путь к высоте в сущность того,
что есть Божественность Твоя"
("Деяния Фомы", цитата по: "Христос – Победитель ада", с.40). Шеол – это преисподняя, ад.
"Шеол увидел Меня и был уничижен,
и смерть извергла Меня
и многих вместе со Мною.
Я стал желчью и горечью для нее
и сошел вместе с ним в самую глубину его...
И Я устроил собрание живых
среди мертвецов его,
и говорил с ними Моими живыми устами,
ибо не будет тщетным слово Мое.
И те, кто умерли, побежали ко Мне;
они кричали и говорили:
"Помилуй нас, Сыне Божий,
и поступи с нами по Твоей милости
и изведи нас из уз смерти
и открой нам дверь,
через которую мы выйдем к Тебе.
Ибо мы видим,
что не коснулась Тебя наша смерть.
Да будем мы искуплены вместе с Тобою,
ибо Ты наш Искупитель!"
И Я услышал голос их
и положил в сердце Моем веру их
и запечатлел на главах их имя Мое,
ибо они свободны и они – Мои".
("Оды Соломона", цитата по: "Христос – Победитель ада", сс.45-46)
4. Святоотеческая традиция:
Немного найдётся здесь свидетельств святых отцов, говорящих о временности адских мук: всего три, да и то один из них – Ориген – чуть не был причислен затем к еретикам и его учение о всеобщем восстановлении (апоката;стасисе) было предано анафеме на Пятом Вселенском Соборе.
Климент Александрийский
"Огненные мучения, являясь для умерших грешников наказанием, вместе с тем имеют для них благодетельное значение. Они служат для душ умерших грешников средством очищения от грехов. Уже во время земной жизни люди, согрешившие после крещения, имеют нужду в очищении, которое совершается через огонь. Этот огонь освящает не тело человека, а его душу. Под ним следует разуметь не обычный огонь, который всё истребляет, но разумный, который проникает в душу, проходящую через огонь. Климент Александрийский говорит о духовной бане, как самой наилучшей, которая очищает душу. Тот способ, каким происходит очищение в этой бане, он определяет, когда замечает: "В духе суда и в духе сожжения." Данный способ очищения, по воззрению Климента, будет иметь место в загробной жизни умерших грешников. Истинный Гностик сжалится над теми, которые после своей смерти будут терпеть наказания, и побудит их исповедать Его. Но для наследования блаженного жилища всякий верующий во Христа, оставив плоть, должен ещё освободиться от всей грязи обременяющих его страстей. Последнее именно и совершается через огненные мучения. В них человек, прежде всего, освобождается от всех своих пороков. Затем, он переходит в другое место, которое, хотя и лучше прежнего, однако является местом более тяжких мучений. Здесь человек мучится раскаянием во всех грехах, совершённых им после крещения, и испытывает за них стыд. Это составляет для верующего величайшее наказание. Наконец, сознание греховности приводит человека к концу наказаний и к совершенству, научая его жизни с Богом. Он освобождается от всякого мучения и, взамен его, удостоивается награды и почестей.
Таким образом, по учению Климента, через адские мучения люди очищаются от своих грехов и достигают блаженства. Следовательно, по его мнению, некогда может наступить апоката;стасис тон пантон (всеобщее восстановление всех)."
(цитаты по книге Митрополита Макария (Оксиюка) "Эсхатология Григория Нисского", М., 1999, сс.113-116)
Ориген
Ориген по праву считается автором идеи апоката;стасиса. Другое дело, что концепция всеобщего спасения и восстановления оказалась у него основанной на гностических посылках, что потом и вызвало неприятие со стороны Православия.
"Адский огонь имеет чисто духовный характер. У каждого человека есть собственный огонь, которым он наказывается, "каждый грешник сам для себя зажигает пламя собственного огня, а не погружается в какой-то другой огонь, зажжённый уже раньше кем-то иным или прежде него существовавший." Горючим материалом или пищей для этого огня служат наши грехи, которые апостол Павел называет деревом, травой и соломой (1 Кор. 3:12)."
Вот этот отрывок:
"Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на нем; но каждый смотри, как строит. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Строит ли кто на этом основании из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня." (1-е Коринфянам 3:10-15)
"Ориген говорит, что страдания и наказания, которые Бог назначает грешникам, служат врачебным средством. Огонь, которым наказываются грешники, имеет очистительный характер, а геенна, куда они отсылаются для наказания, является местом их очищения. Очистительный огонь некогда уничтожит мир, дабы истребить в нём зло и обновить всё существующее. В очистительном огне люди найдут своё наказание, но вследствие пребывания в нём они станут святыми, потому что Бог таким образом истребит их злые дела."
"Через очистительный огонь на том свете должны пройти все люди, при чём его мучения не распространяют своего действия на совершенных праведников, а только на одних грешников. Все должны идти в огонь. Будет ли это Павел или Пётр, - и они должны идти в этот огонь. Впрочем, они услышат следующее: "Если ты пойдёшь через огонь, пламя не обожжёт тебя" (Исайя 43:2). Если какой-нибудь человек является подобным мне грешником, то он также пойдёт, подобно Петру и Павлу, в этот огонь, однако не пройдёт через него так, как последние. Он служит огнём наказания и вместе с тем врачевания. Он касается, но не обжигает тех людей, у которых нет ничего такого, что должно быть истреблено этим огнём. Он касается и обжигает тех людей, дела, слова и мысли которых представляют собой дрова, сено и солому."
"Все наши грехи должны быть уничтожены. И никто не выйдет из темницы своей виновности прежде, чем он уплатит последнюю полушку. Если кто-либо из людей принесёт с собой для будущего огня много добрых дел, а мало зла, то последнее, подобно свинцу, там быстро расплавится, и такой человек станет подобным чистому золоту. Если же кто-либо из людей туда принесёт с собой много грехов, то они, подобно свинцу, будут гореть долго, именно до тех пор, пока совершенно не станет чистым находящееся в этом грешнике малое количество золота. Наконец, если какой-либо человек туда явится совершенно свинцовым, т.е. очень грешным, то бывает с ним, согласно написанному: "Он, подобно свинцу, погрузится в глубину, в весьма большую воду" (сравни Исход 15:10). Впрочем, как бы ни продолжительны были огненные мучения, тем не менее они прекратятся, когда грешники, освободившись от них, перейдут к Иисусу Христу."
"Вечность адских мучений не совместима ни с понятием о Боге, как совершеннейшем Враче человеческих душ, ни с понятием о врачуемом через адские наказания грешном человеке, как свободном существе, следовательно, всегда обладающем способностью к исправлению. Так как все разумные существа обладают свободной волей, то даже для тех из них, которые совершенно погрузились во зло, сделавши последнее как бы второй своей природой, не потеряна возможность исправления и возвращения в состояние первобытного совершенства, если не в настоящем или следующем веке, то, по крайней мере, в будущих веках."
(цитаты по книге "Эсхатология Григория Нисского", сс.142-153)
Григорий Нисский
"Рассматривая ад, с одной стороны, как место или, лучше сказать, как средство врачевания и очищения душ умерших людей от греховных наростов, а с другой, считая продолжительность адских мучений находящейся в прямой зависимости от степени греховности того или иного человека, святитель Григорий Нисский с необходимостью приходил к мысли, что как бы ни были продолжительны адские мучения, всё-таки они, в конце концов, должны будут прекратиться. В душах в течение известного времени силой огня, естественно, будет истреблено то, что к ним примешалось. Для всякой человеческой души наступит известное время, в течение которого она через врачевство огня очистится от греховных скверн. Если же греховная "примесь" или "скверна", поддерживающая очистительный огонь адских мучений, уничтожится не только в каждом отдельном человеке, но и во всём человечестве, то, само собой понятно, наступит время, когда будущие мучения прекратятся. Из природы будет истреблено зло. По очищении и истреблении страстей огненными врачеваниями место каждого свойства займёт то, что считается лучшим: нетление, жизнь, честь, благость, слава, сила."
"Святитель Григорий Нисский признавал самостоятельное и ни от чего независимое бытие только за добром. Что же касается зла, то, признавая за ним объективную реальность, он считал его, как происшедшее через отрицание добра, несамостоятельным по своему происхождению и не обладающим самобытным субстанциональным бытием. Если сущность зла, действительно, заключается только в одном отрицании добра, а равным образом, соответственно этому, и всё его бытие состоит в одном толшько небытии добра, то, разумеется, оно должно подлежать изменению и, наконец, полному уничтожению. Зло не настолько могущественно, чтобы оно могло осилить добрую силу, и безрассудствонашей природы не выше и не прочнее Божественной Премудрости. Да и невозможно превратному и изменяемому оказаться выше и прочнее того, что всегда тождественно и крепко утвердилось в добре. Божественная воля всегда и во всём неизменна, а превратность нашей природы не прочна даже и во зле."
(Цитаты по книге "Эсхатология Григория Нисского", сс.380-389)
"Всякое разумно-свободное существо подлежит нравственному развитию, которое может совершаться в двух направлениях – или по пути добра, или же по пути зла. Так как совершенство не ограничивается пределами, потому что у добродетели один предел – неограниченность, то существо, твёрдо ставшее на путь добра, развивается в этом направлении в бесконечные века, причём оно никогда не достигает полного совершенства. Если же разумно-свободное существо, вместо добра, изберёт путём своего нравственного развития зло, тогда оно, так как природа зла ограничена необходимыми пределами, неизбежно достигнет в своём развитии такого пункта, движение вперёд дальше которого станет уже невозможным. В виду того, что всякое разумно-свободное существо, будучи тварью, подлежит постоянному развитию в отношении своей нравственной природы, то ни одно из названных существ не может остановить своего развития на крайнем пределе зла. Отсюда, всякое разумно-свободное существо, достигнув самого крайнего предела зла, необходимо перейдёт с пути зла на путь добра. За пределом зла следует преемство добра. И таким образом, постоянно движущаяся наша природа, наконец, снова возвратится на путь добра."
("Психологические основания учения о всеобщем апоката;стасисе" – из книги "Эсхатология Григория Нисского", сс.516-520)
"В творениях святителя Григория Нисского эсхатологические истины нашли своё сравнительно полное и обстоятельное раскрытие. После святителя Григория оно с такой полнотой и обстоятельностью уже не раскрывалось. Своеобразные мнения, высказанные и раскрытые святителем Нисским в согласии с эсхатологическими воззрениями Оригена, греческими церковными писателями в это время или прямо отвергаются, хотя и без упоминания имени святителя Григория, или совершенно замалчиваются и осуждаются, так как проводятся совершенно иные воззрения. Эсхатологические истины теперь раскрываются в общем согласно с общецерковным учением."
("Эсхатология Григория Нисского", с.592)
Пустыня
11. Географические реалии Великой Пустыни:
"Здесь шли аскеты
Горы Синай и книг Александрии"
"Здесь плачет солью озеро Лобнор" – озеро Лобнор находится в Западно-Центральном Китае, соленые озера Лобнора и Цайдама всегда упоминались в "итинерариях (описаниях пути) в Шамбалу (Беловодье)". Вот отрывок из такого описания у алтайских староверов:
"В далеких странах, за великими озерами, за горами высокими, там находится священное место, где процветает справедливость. Там живет высшее знание и высшая мудрость на спасение всего будущего человечества. Зовется это место Беловодье. Отсюда (от Алтая – примечание мое) пойдешь между Иртышем и Аргунью. Трудный путь, но коли не затеряешься, то придешь к соленым озерам (Лобнор – примечание мое, озера Цайдама – примечание Рериха). Самое опасное это место. Много людей уже погибло в них. Но коли выберешь правильное время, то удастся тебе пройти эти болота. И дойдешь ты до гор Богогорше, а от них пойдет еще труднее дорога. Коли осилишь ее, придешь в Кокуши. А затем возьми путь через самый Ергор, к самой снежной стране, а за самыми высокими горами будет священная долина. Там оно и есть, самое Беловодье. Коли душа твоя готова достичь это место через все погибельные опасности, тогда примут тебя жители Беловодья. А коли найдут тебя годным, может быть, даже позволят тебе с ними остаться. Но это редко случается".
(Николай Рерих "Сердце Азии", Избранное, Москва, "Советская Россия", 1979, с.176).
Вот как расшифровывает эти названия сам Рерих:
"Когда вы сообразите названные географические имена, вы легко поймете их смысл. Иртыш и Аргунь произнесены правильно. Соленые озера, конечно, это озера Цайдама с их опасными переходами. Богогорше или Богогорье, конечно, это горный хребет Бурхан-Будда. Кокуши – каждому понятно, является хребтом Кокушили. А Ергор, т.е. самое высокое нагорье, конечно, будет Чантанг у Трансгималаев, уже в виду вечных снегов."
(Там же, сс.176-177)
Берега Лобнора гибельны и зыбки, озеро постоянно блуждает и меняет свои очертания. В настоящее время Лобнор представляет собой радиоактивное кладбище – именно здесь и на просторах Цайдама китайцы проводили свои ядерные испытания, как мы делали это на священной Новой Земле и в степях Семипалатинска. Интересна параллель, точнее, возникающая ось: атомный огонь зажигают в священных местах, на священном пути: из арктической родины на Беловодье в новую землю Тибета. Если соединить Новую Землю, Семипалатинск и Лобнор одной линией, получится прямая – ось: Атомное сердце Арктики – Семипалатинские степи – Лобнорский узел.
"Здесь воины Цайдама
Стоят с начала Кали-юги
На подступах к горам" – Цайдамская впадина, Цайдамская пустыня – это следующая веха на пути в Беловодье. Зажатое между хребтами Алтынтаг (Золотые горы) и Наньшань на севере и горной цепью Куньлунь на юге, это – огромное пространство, гигантское естественное препятствие (как и все остальные географические реалии этого пути) на паломничестве в Шамбалу. Заканчивается Цайдам высокими перевалами Куньлуня, это и есть те горы, за которыми начинается собственно Тибет. Куньлунь встаёт семитысячной стеной, один из его воинов здесь – гора Шапка Мономаха (7720 м).
"От Тибести к Тибету пролегла
Последняя Великая Пустыня" – Если взглянуть на карту мира (а именно, Восточного полушария), можно увидеть, что, начиная от Западной Сахары, на восток тянется непрерывный пояс пустынь: пустыни Сахары – Эль Джуф, Шеш, Танезруфт, Тассилин, Ахаггар, Айр (Азбин), Идехан, Серир, Тибести, Ливийская пустыня – Каланшо, Большая песчаная пустыня, далее, за Нилом – Нубийская пустыня, Аравийская пустыня, пустыня Син (по которой Моисей водил евреев), за Иорданом – Иорданская пустыня, гигантские пустыни Аравийского полуострова, Сирийская пустыня, как перейдешь Евфрат и Тигр, а за ними горную страну Загрос, начинаются соляные пустыни Иранского нагорья – Деште Кевир, Деште Лут, которые переходят в печальные пустыни Регистана, пустыню Тар, а через Гиндукуш смыкаются с пустынями Тибета. Если бы человек шёл по этому поясу, он, отправившись от берегов Атлантического океана, видел бы вокруг себя одну Пустыню, непрерывную, бесконечную, оживляемую только оазисами и великими реками. Он бы перешёл Нил, Иордан, Евфрат и Тигр, Инд и вышел бы к священному озеру Манасаровар, к внутренним горным морям Азии.
Далее следуют географические блоки – страны-пустыни, которые проходят перед изумленным взором человека, которые ему были близки, которые он чувствовал сущностным чувством Географии "Я":
"Я видел холод Альтиплано.
В стране озер
На флейте Пана
Жилы Медных Гор
Настраивал под гимны Мачу Пикчу" –
Альтиплано – это географическое понятие, такое же, как пампа или сельва, льянос. Так называют горную пустыню-плато Анд, расположенную в Перу, Боливии и Чили на высотах 3600 – 4600 м. В некоторых местах этого региона её называют Пуно.
Медные Горы – так, предположительно, переводится название горной системы – спинного позвоночника Южной Америки – Анд. На языке кечуа anta означает медь, медный цвет. Есть, правда, другая версия: на том же кечуа anti обозначает область, откуда встаёт солнце, т.е. Восток. Инкская империя Тауантинсуйю состояла из четырёх частей – четырёх сторон света, одна из них называлась Antisuyu, т.е. Восточная страна. Предполагают, что отсюда появилось название для горной страны Анд – Восточные горы, или Горы, где рождается солнце. (Diccionario Quechua – Espa;ol – Quechua, Qosqo, Per;, 1995, pp.15-16).
"Сады Сахары, песни из воды,
Пришедшей вновь за триста поколений.
И звери молча трогают лазурь
И верят в воплощенье сновидений" – Вашему вниманию предлагается небольшой отрывок из книги "Сахара":
"В конце мезозоя значительная часть Центральной Сахары была затоплена мелким экваториальным морем, из которого выступали горы Ахаггар. К концу третичного периода в бассейне озера Чад впервые появились подвижные пустынные пески. А в конце третичного периода растительность в Сахаре уже везде вполне приспособилась к засушливым условиям. Сахара превращалась в пустыню.
Иссушение Сахары в конце кайнозоя явилось конечным результатом изменений в циркуляции атмосферы, вызванных целым рядом независимых, но примерно синхронных геологических событий:
1. Медленное продвижение Африканской плиты на север в предшествующие сотни миллионов лет означало перемещение Северной Африки из влажноэкваториальных широт в сухие тропический.
2. Поднятие Тибетского нагорья в конце третичного и четвертичном ппериоде способствовало возникновению струйного течения, которое несет и теперь в восточном направлении сухой, нисходящий с верхних слоев воздух в пустыни Эфиопии и Сомали.
3. Постепенное накопление материкового льда, сначала в Антарктике, а затем в северном полушарии, увеличило градиент температур между экватором и полюсами, возросла скорость пассатов, и их способность перемещать аллювиальные пески Сахары в виде дюн.
4. Охлаждение поверхности океана, особенно во внутритропической зоне, где выпадает две трети всех осадков, тоже могло стать мощным фактором в уменьшении осадков в тропиках.
Примерно 2,5 млн. лет назад началось высыхание огромных озер, располагавшихся в глубине Сахары. Тропическая фауна и флора хорошо обводненных нагорий Сахары стала оскудевать, а некогда обширная сеть крупных рек исчезать под наносами песка, перевеваемого ветром. Здесь сформировался определенный режим колебаний климата с циклами продолжительностью около 100.000 лет каждый. В течение 9/10 цикла происходило постепенное нарастание засушливости до некоторого максимума, с ветреной и холодной погодой, после чего эти условия быстро сменялись, правда на короткое время, более мягкими и влажными.
Последний аридный цикл закончился примерно 12.000 лет назад. В последующие 6.000 лет, примерно в промежутке времени от 12.000 до 6.000 лет назад, Сахара еще раз превратилась в край озер. Мертвые реки снова наполнились водой. Это было то время, когда озера, окружавшие Ахаггар, Аир и другие сахарские горные массивы, кишели рыбой и крокодилами. Начавшийся затем возврат аридных условий, ставший заметным примерно 4.000 лет назад, вызвал великое переселение скотоводов эпохи неолита из пустыни.
В античные времена лесные слоны, обитающие ныне только в бассейне реки Конго и в лесах Западной Африки, встречались на обширном пространстве от побережья Средиземного моря до мыса Доброй Надежды. Карфагенянин Ганнон, отправившийся в 480 г. до н.э. в опасное путешествие за Геркулесовы столбы, сообщал, что видел слонов и множество других травоядных животных в лагуне после мыса Меддузы (Кантин). Скорее всего, это были болота в устье реки Тенсифт, впадающей в океан севернее Могадора у подножия Атласских гор. Слоны и львы – частые персонажи мероитского искусства Нубии. Почти определенно можно утверждать, что менее 2.000 лет назад их отлавливали и приручали в Мусавварат-эс-Софре, на расстоянии однодневного перехода верблюдов от Нила юго-восточнее Мероэ. В XII веке н.э. арабский путешественник Идриси видел слонов и жирафов возле Донголы. Львы повсеместно встречались в Алжире в период, предшествовавший оккупации этой страны французами. В путевом дневнике Линан-де-Бельфона, путешествовавшего по Нилу в 1821-1822 гг., упоминаются лесные массивы на севере Судана и говорится, что в Эд-Деббе, неподалеку от древней Донголы, путешественники слышали львиный рык. В наши дни на удалении от реки этот район Сахары представляет собой почти совершенную пустыню, практически лишенную растительности."
("Сахара", М., "Прогресс", 1990, с.19, сс.48-51)
"Гобийский стяг развёрнут на Востоке,
Где братство Шамбалы открыло рубежи.
Из ран сочатся капли бирюзы.
Сверкают камни синего Памира,
Глаза гюрзы –
На башнях Тиричмира" – Тиричмир – самая высокая (7690 м) вершина Гиндукуша на севере Пакистана. Эта гора овеяна всевозможными легендами и сказками у местных народов. Говорят, там живут феи. Говорят (такая же версия ходит и в отношении соседней Нанга Парбат), они обращают людей, пытающихся забраться на её вершину, в огромных лягушек. Около Нанга Парбат есть место, которое так и называется – Плато Фей.
"Туманные рассветы Людерица.
На берегах Оранжевой реки
Блестят твои гранёные колёса,
Я помню этот марсианский блеск" – Людериц – это город на атлантическом побережье Намибии, основанный немцами. Эти места всегда имели для меня притягательную силу, в детстве я прочёл приключенческий роман "Берег Скелетов". Оказалось, что такая пустыня действительно есть – узкая полоска суши вдоль берега океана, с огромными дюнами, сюда попадали потерпевшие кораблекрушение и оставались здесь навсегда, потому что выбраться по морю отсюда невозможно – слишком сильный прибой всё время. А уйти в сторону материка и выйти к людям тоже трудно – дальше начинается Калахари, родина бушменов. А река, которая называется Оранжевая? Как вам такое название? А ведь она существует, реально течёт, и имя её оказывается связанным с алмазными шахтами, бурами. И прочитанные "Марсианские хроники" Брэдбери внушили мне уверенность в том. что всё это очень похоже на Марс.
"Арунты дети, хижины титанов,
Останцы допредельных городов,
Косые стены розовых домов.
Расправил крылья первозданный род.
Ты видишь их внушительный полёт?" – Арунтой называются на языке аборигенов Австралии внутренняя пустыня этого материка – пустыня Симпсона. Хижины титанов – это знаменитые останцы архейской складчатости – розовые скалы-дома Улуру (или Айерс), которым около 3 миллиардов лет, они – ровесники Земли.
12. "Говорит жидкая сталь" – Монолог жидкой стали не претендует на связное описание событий, это – некий рассказ о том, что в настоящий момент происходит с атмосферой, климатом, сменой дня и ночи. А происходит "полное исполнение всего, исполнение Закона".
"Сегодня исполнен Закон.
Сегодня пророки молчат.
Спас в силах, и Он
Разрешит нам
И тянет к нам руки." –
Конечно же, здесь Иисус Христос, Спас-в-силах, Им и через Него достигается исполнение "всех и всяческих":
"дондеже достигнем вси в соединение вeры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в мeру возраста исполнения Христова:" (К Ефесянам, 4:13, церковнославянский текст)
"доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова;" (К Ефесянам 4:13, синодальный перевод)
Как говорит Ориген, "Христос объединит в Себе Самом всех, покоренных Им Отцу и достигающих через Него к спасению. Вместе с ними и в них и Он Сам покорится Отцу, так как все существует в Нем, и Он есть глава всего, и в Нем – спасение и полнота наследующих спасение" (Эсхатология св. Григория Нисского, с.187).
Это и есть обещанное спасение всех, исполнение всех, это не апоката;стасис (восстановление всех), а, скорее, анакефалойосис (новое возглавление, возглавление всех в Себе Христом и покорение Отцу):
"таже кончина, егда предаст царство Богу и Отцу, егда испразднит всяко начальство и всяку власть и силу.
подобает бо Ему царствовати, дондеже положит вся враги под ногама Своима.
послeдний же враг испразднится смерть.
вся бо покори под нозe Его. внегда же рещи, яко вся покорена суть Ему, явe, яко развe Покоршаго Ему вся.
егда же покорит Ему всяческая, тогда и сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая, да будет Бог всяческая во всeх." (1-е Коринфянам 15:24-28, церковнославянский текст)
"А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу.
Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои.
Последний же враг истребится — смерть,
потому что все покорил под ноги Его. Когда же сказано, что Ему все покорено, то ясно, что кроме Того, Который покорил Ему все.
Когда же все покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем." (1-е Коринфянам 15:24-28, синодальный перевод)
"Взошёл Орион.
Цветными глазами своими
Расскажет историю снов
И притянет нас к светлому морю
На розе ветров." – Появляется впервые на сцене созвездие Ориона, которое дальше будет путеводным для наших путников и приведёт в итоге их к Саду Эдема, откуда всё начиналось.
Море
Волк
13. "Кольца Змея блестят.
Древний Ужас от света умолк.
Вот. – Ступает по морю
Всемирный языческий Волк." – К человеку и жидкой стали присоединяются ещё два персонажа. Это – братья, змей Ёрмунганд (J;rmungandur) и волк Фенрир (Fenrir), или Мировой Змей и Мировой Волк. Согласно скандинавскому эпосу, они – сыны Локи и великанши Ангрбоды, что живёт в Железном Лесу. Как известно, Мировой Змей Ёрмунганд обвивает кольцом Землю, прячась в водах мирового океана и кусая себя за хвост, а Мировой Волк Фенрир посажен богами-асами на цепь до поры до времени – до конца света, когда "Цепь не выдержит – вырвется Жадный". Теперь они свободны, тот, языческий, конец света позади, теперь они могут просто пойти навстречу уходящим последними и соединиться с ними, чтобы всем вместе отправиться к Началу.
Часть третья
14. Орион
О значимости этого созвездия в жизни Земли говорят бесчисленные исторические свидетельства, предания и мифы: пирамиды древнего Египта были ориентированы на три звезды Пояса Ориона: Альнитак, Альнилам и Минтака, - считалось, что фараон после смерти при соблюдении надлежащих ритуалов превращается в одну из звёзд Пояса (см. книгу Роберта Бьювела и Эдриана Джилберта "Секреты пирамид. Созвездие Ориона и фараоны Египта", М., "Вече", 2001). Индейцы кечуа, населяющие Анды, называли звёзды Пояса чаканами, вместе с двумя ярчайшими звёздами созвездия – Бетельгейзе и Ригелем – они играли важнейшую, центральную роль в космосе Андских народов.
Вот что пишет об Орионе Даниил Андреев:
"Орион – система брамфатур гигантской силы, полностью освободившихся от демонических начал; она играет в жизни Галактики колоссальную роль." (цитата по изданию: Даниил Андреев. Роза мира. Издательство "Мир Урании", Москва, 2001, с.153)
С трудом можно говорить, существует ли на самом деле в нашей Галактике звёздная ассоциация, проекция которой на наше небо известна у нас как созвездие Орион. Но, если заняться исследованием звёзд Ориона, можно заметить, что большинство звёзд созвездия принадлежат примерно к одному участку диаграммы спектр-светимость, то есть, спектральный класс у них примерно один и тот же:
Звезда Ригель (нога Ориона)
бета Orionis
V: 0.12m; (визуальная звёздная величина)
A: -6.69 (абсолютная звёздная величина)
Спектр: B8Ia:e
Расстояние от Солнца – 237 парсек
Показатель света в системе UBV: B-V: -0.03m
Звезда Саиф (вторая нога Ориона)
каппа Orionis
V: 2.06m;
A: -4.70m
Спектр: B0.5Iav
221 парсек
B-V: -0.17m
Звезда Табит (южнее Меча Ориона)
омикрон Orionis
V: 4.62m
A: -3.76m
Спектр: B0V
474 парсека
B-V: -0.26m
Звезда Наир Аль Саиф (Меч Ориона)
иота Orionis
V: 2.77m
A: -5.30m
Спектр: O9IIIe
406 парсек
B-V: -0.21m
Звезда сигма Orionis (под Поясом Ориона)
V: 3.81m
A: -3.96m
Спектр: O9.5V
352 парсека
B-V: -0.19m
Звезда Альнитак (первая в Поясе Ориона)
дзета Orionis
V: 2.05m
A: -5.26m
Спектр: O9.7Ibe;
251 парсек
B-V: -0.21m
Звезда Альнилам (средняя в Поясе Ориона)
эпсилон Orionis
V: 1.70m
A: -6.47m
Спектр: B0Iae;
412 парсек
B-V: -0.19m
Звезда Минтака (третья в Поясе Ориона)
дельта Orionis
V: 2.23m
A: -5.12m
Спектр: O9.5II;
281 парсек
B-V: -0.22m
Звезда эта Orionis (к югу от Минтаки, ниже Пояса)
V: 3.36m
A: -3.95m
Спектр: B1V+B2e;
276 парсек
B-V: -0.17m
Звезда омега Orionis (можно назвать её Сердцем Ориона, она находится ниже и между двух его плечей – Бетельгейзе и Беллатрикс)
V: 4.57m
A: -4.04m
Спектр: B3IIIev;
498 парсек
B-V: -0.11m
Звезда пси2 Orionis (возле линии Беллатрикс – Минтака)
V: 4.59m
A: -3.69m
Спектр: B2IV;
435 парсек
B-V: -0.21m
Звезда пси1 Orionis (возле линии Беллатрикс – Минтака)
V: 4.95m
A: -2.95m
Спектр: B1Vpe;
340 парсек
B-V: -0.20m
Звезда Беллатрикс (левая рука Ориона)
гамма Orionis
V: 1.64m
A: -2.82m
Спектр: B2III;
75 парсек
B-V: -0.22m
Звезда Меисса (Голова Ориона)
лямбда Orionis
V: 3.54m
A: -4.16m
Спектр: O8III((f));
324 парсека
B-V: -0.18m
(Данные взяты с помощью компьютерных программ RedShift3 и Starcalc5.6)
Итак, мы видим следующие факты:
1. Звёзды расположены на разном расстоянии от Солнца – 75 парсек, 250 парсек, 400 парсек и т.д.
2. Разброс спектральных классов невелик и составляет O8 - B8, это означает, что все вышеперечисленные звёзды являются бело-голубыми гигантами.
Похоже, что действительно созвездия Орион не существует в космосе, а мы видим лишь проекцию звёзд на наше небо. Тем не менее, если мы посмотрим на Солнце с расстояния хотя бы 1000 парсек (см. рисунок 3), мы увидим, что звёзды Ориона группируются вдоль конкретной оси или направления (на рисунке это – ось Солнце – 6 часов). Сначала на этой оси будет лежать Беллатрикс (75 парсек), затем мы встретим Бетельгейзе (131 парсек), затем одной группой, рядом друг с другом будут стоять звёзды Саиф (221 парсек) и Ригель (237 парсек), здесь же, прямо на оси будет находиться следующая группа близко расположенных друг к другу звёзд – Альнитак (251 парсек) и Минтака (281 парсек) из Пояса. Следующей по оси будет Меисса (направление на неё показано на рисунке, 324 парсека), следующая группа – Альнилам (412 парсек) из Пояса и Наир Аль Саиф – Меч Ориона (406 парсек). Ещё дальше лежит знаменитая Туманность Ориона, или Орионово облако, окружающее звезду ; Orionis (540 парсек). Итак, мы можем выделить несколько групп "родственных" звёзд, которые на самом деле близки друг к другу в космосе: (по мере удаления от Солнца)
1. Саиф – Ригель;
2. Альнитак – Минтака;
3. Альнилам – Наир Аль Саиф
4. Туманность Ориона
Накладываясь друг на друга в своей проекции на наше небо, они образуют Орион. Возможно, все они произошли из одного источника, - может, из той же Туманности Ориона, которая является мощнейшим "роддомом" звёзд в нашей Галактике, очагом звездообразования. Мы видим родство их спектров, может, они действительно братья, как, например, Плеяды?
С помощью Ориона, а, точнее, как мы теперь знаем, звёздных групп Ориона, мы можем определить своё положение в Галактике:
Наша Галактика (если смотреть на неё сверху) состоит из нескольких спиральных рукавов, "ближайший к центру Галактики звёдный рукав называется рукавом Стрельца, следующий, более далёкий рукав, - это Орионов рукав, на краю которого находится Солнечная система, и, наконец, третий, Персеев рукав, расположен за Солнцем, на расстоянии около 4000 парсек от него." (цитата по изданию: В.П.Цесевич "Что и как наблюдать на небе", М., "Наука", 1984, сс.241-242).
Согласно другим, рукавов четыре, Рукав Персея от нас самый удалённый, на периферии Галактики, а за нашим Орионовым идёт рукав Лебедя. Некоторая схема галактических рукавов приведена на рисунке 2.
Зачем я так подробно останавливаюсь на созвездии Ориона?
Во-первых, чтобы сказать, что, с одной стороны конфигурации созвездий имеют смысл и значение только для земного неба, на любой другой планете за пределами Солнечной системы созвездия имели бы другие очертания, звёзды бы соединялись в других комбинациях. Наши созвездия важны в первую очередь для нас, живущих на Земле. Это – письмена или знаки Бога, написанные Им на небе для нашего разумения и исчисления времён:
"И рече Бог: да будут светила на тверди небесней, освещати землю и разлучати между днем и между нощию: и да будут в зна;мения и во времена, и во дни и в лета" (Быт. 1:14)
Но, с другой стороны, если исследовать каждое конкретное созвездие, можно обнаружить, что всё-таки существуют группы "родственных" или близких друг к другу звёзд, звёздных блоков, которые находятся в конкретном рукаве Галактики, либо рядом с ним. Это – не только проекции, это – реально сотворённые Богом группы звёзд в нашей Галактике:
"сотворил Ас, Кесиль и Хима и тайники юга;" (Иов 9:9)
Ас – Большая Медведица, Кесиль – Орион, Хим – Плеяды.
"Можешь ли ты связать узел Хима и разрешить узы Кесиль?
Можешь ли выводить созвездия в свое время и вести Ас с ее детьми?
Знаешь ли ты уставы неба, можешь ли установить господство его на земле? (Иов 38:31-33)
"От духа Его — великолепие неба; рука Его образовала быстрого скорпиона." (Иов 26:13)
"Кто сотворил семизвездие и Орион, и претворяет смертную тень в ясное утро, а день делает темным как ночь, призывает воды морские и разливает их по лицу земли? — Господь имя Ему!" (Амос 5:8, Русская Синодальная Библия, под семизвездием здесь понимается Хим – Плеяды)
"творяй вся и претворяяй, и обращаяй во утро сень смертную и день в нощь помрачаяй, призываяй воду морскую и разливаяй ю на лице земли" (Амос 5:8, Церковнославянсская Библия)
"Miren al que hace el Arcturo y el Ori;n, y las tinieblas vuelve en ma;ana, y hace oscurecer el d;a en noche; el que llama ; las aguas de la mar, y las derrama sobre la haz de la tierra: Jehov; es su nombre:" (Am;s 5:8, La Biblia Reina Valera)
"facientem Arcturum et Orionem et convertentem in mane tenebras et diem nocte mutantem qui vocat aquas maris et effundit eas super faciem terrae Dominus nomen eius" (Amos 5:8, Vulgata)
"Er machte die Plejaden und den Orion; der aus der Finsternis den Morgen und aus dem Tag die finstere Nacht macht; der dem Wasser im Meer ruft und sch;ttet es auf den Erdboden: er hei;t HERR;" (Amos 5:8, Deutsche Luter Bibel)
"Seek him that maketh the seven stars and Orion, and turneth the shadow of death into the morning, and maketh the day dark with night: that calleth for the waters of the sea, and poureth them out upon the face of the earth: The LORD is his name:" (Amos 5:8)
Поэтому звёздные ассоциации Ориона всё-таки существуют и определяют для нас название того рукава, где мы живём. И это во-вторых, почему важен для нас Орион.
Под "путём Ориона" я подразумеваю Млечный Путь, нашу дорогу по нашему рукаву к центру Галактики, к галактическому ядру. Там героев поэмы ждёт Господь Вседержитель, воплощённое Дерево Жизни не только для нашей Земли, но и для Галактики, и для всей бесконечной Вселенной.
Рисунок 1 Упрощённая схема созвездия Орион
Рисунок 2 Схема спиральных рукавов Галактики
Рисунок 3 Положение Солнца среди окружающих звёзд, вид с расстояния в 1000 парсек, показан луч направления на Меиссу, Голову Ориона
15. Песнь человека
"Песнь человека" писалась под впечатлением работы Сёрена Киркъегора, основоположника теистического экзистенциализма, которая называется "Болезнь к смерти" и посвящена разработке вопроса об отчаянии. С одной стороны, исследуются разные степени отчаяния в осознании человека, с другой, рассматривается вопрос греха как "греха перед Богом, заключающегося в отчаянии", здесь отчаяние и его виды разбираются с точки "хождения пред Богом". "Отчаяние пред Богом, когда желают быть самим собой или не желают быть самим собой", и составляет сущность греха.
Приведу подряд несколько отрывков из этой замечательной работы, некоторые слова из текста прямо перекочевали в "Песнь человека" (цитаты следуют по изданию: Сёрен Кьеркегор, "Болезнь к смерти", перевод С.А.Исаева, сборник "Этическая мысль", Научно-публицистические чтения, М., Издательство политической литературы, 1990):
"Расстрачивает себя понапрасну только сознание, которое столь обольщено радостями и печалями жизни, что оно никогда не приходит как к решающему приобретению вечности, к сознанию того, что оно есть дух, Я, иначе говоря, никогда не замечает и не ощущает в глубине существования Бога или же того, что само оно, это Я, существует ради этого Бога. Однако такое сознание, такое обретение вечности достижимо лишь по ту сторону отчаяния. ... А когда опустеют песочные часы, песочные часы земного времени,когда утихнут все шумы столетий и прекратится наше одержимое и бесплодное беспокойство, когда вокруг тебя все станет молчанием, как в вечности, - вот тогда, будь ты мужчина или женщина, богач или бедняк, подчиненный или хозяин, счастливый или несчастный, - важно лишь, будет ли твоя голова увенчана сиянием короны, или же, погибший среди жалких, ты получишь лишь тяготы и пот твоих дней. Будет ли праздноваться твоя слава, покуда стоять будет мир, или же позабытый, безымянный, ты безымянно последуешь за бесчисленной толпой. Превзойдет ли великолепие, которое тебя покроет, человеческое воображение, или же люди поразят тебя суровейшим из всех суждений, самым унизительным. Кем бы ты ни был, тебя, как и каждого из миллионов тебе подобных, вечность будет спрашивать лишь об одном: была ли твоя жизнь причастна к отчаянию, верно ли, что, будучи отчаявшимся, ты вовсе не подозревал об этом, или же что ты бежал от этого отчаяния в себе, как от тайной томительной тоски, как от плода преступной любви, - или же, будучи отчаявшимся и в ужасе избегая других, ты кричал от ярости. И если твоя жизнь было одним лишь отчаянием, все остальное уже не важно! Были там победа или поражение – для тебя все потеряно, вечность не признает тебя своим, она никогда не знала тебя, или, еще того хуже, узнав тебя сейчас, она пригвоздит тебя к твоему собственному Я, к товему Я отчаяния!" (сс.379-380)
"Человек вполне может, а по сути, может тем лучше, чем забывает об этом, вести в отчаянии конечного временную жизнь, человеческую по виду, с похвалами других, почестями, уважением и стремлением ко всевозможным земным целям. Ибо век этот, как говорят, наполнен как раз людьми такого рода, в целом преданными миру, умеющими применять свои таланты, накопляющими деньги, уже достигшими успеха или же собирающимися преуспеть и т.д... Их имя, возможно, и останется в истории, но были ли они поистине собою? Нет, ибо в духовном они были лишены Я, без Я, ради которого стоит всем рискнуть, абсолютно без Я перед Богом... – какими бы эгоистами они ни были в остальном." (с.385)
"Критерий таков: для Бога все возможно. Это истина на все времена, а значит, и на каждое мгновение. Это ежедневный припев, который повторяют изо дня в день, не думая о нем, однако слово это является решающим только для человека, дошедшего до края, когда для него не остается никакой иной человеческой возможности. Тогда для него существенно, желает ли он верить в то, что для Бога все возможно, есть ли у него воля верить в это. Но разве это не формула, ведущая к потере разума? Потерять его, чтобы обрести Бога, - это как раз акт веры. Предположим кого-либо в подобной ситуации: все силы воображения ужасного показывают ему, трепещущему, Бог знает, какой невыносимый ужас, - и как раз это, это его ждет! В глазах людей его гибель неминуема... и отчаянно отчаяние его души борется за право отчаиваться, борется за, если можно так сказать, досуг и призвание отчаиваться, за довольство всего его существа оттого, что оно установилось в отчаянии, вплоть до того, что более всего он проклинает теперь того, кто пытается ему в этом помешать.
Точно так же спасение – это высшая невозможность для человека; но для Бога все возможно! Именно здесь проходит битва веры, которая сражается как безумная за возможное. Без нее конечно же нет никакого спасения. Теряя сознание, люди восклицают: воды! одеколона! гофманских капель! Однако тому, кто отчаивается, надобно кричать: возможного, возможного! Нельзя спасти его иначе, как через возможное! Возможное – и наш отчаянный вновь вздохнет, он возвратится к жизни, ибо без возможного как бы и дышать нельзя. Порой довольно и изобретательности людей, чтобы обнаружить нечто, но для крайнего предела, когда речь идет о вере, существует лишь одно лекарство: для Бога все возможно.
Такова битва. Исход ее зависит от одного обстоятельства: желает ли бьющийся обеспечить себе возможное – желает ли он верить?
Верующий, будучи человеком, видит и постигает свою гибель (в том, чему он покорился, или же в том, на что осмелился), но он верит. Именно это и уберегает его от гибели. Он оставляет все Богу в том, что касается помощи, но довольствуется тем, что верит в то, что для Бога все возможно. Верить в свою гибель невозможно. Понимать же, что по-человечески это гибель, и одновременно верить в озможное – это вера. Вот так Бог и приходит на помощь верующему – позволяя ему ускользнуть от ужаса или даже посредством самого этого ужаса, - или же, вопреки всяким ожиданиям, чудесным образом, божественно вдруг возникает помощь. Помощь чуда зависит прежде всего от страстного осознания невозможности помощи, а затем – от нашей верности самой этой мощи, которая нас спасает.
В возможном верующий сохраняет вечное и надежное противоядие от отчаяния; ибо Бог может все в любое мгновение. В этом и состоит здравый смысл веры, который разрешает противоречия." (сс.388-389)
"Отчаяние, когда человек желает быть собою, требует осознания бесконечного Я, которое в основе своей является всего лишь наиболее абстрактной формой Я – самой абстрактной из всех возможных. Таково это Я, которым желает быть отчаявшийся, отторгая его от всякого отношения с силой, которая установила это Я, отрывая его от самой идеи существования такой силы. С помощью этой бесконечной формы такое Я отчаянно желает распоряжаться собою или же, выступая собственным творцом, создать из своего Я то Я, которым оно желало бы стать, избрать нечто допустимое и недопустимое для себя внутри конкретного Я. Ибо последнее – не вообще некая конкретность; это его собственная конкретность, она содержит, в частности, некоторую необходимость, некие ограничения, - это конкретная определенность, особенное вкупе со своими способностями, возможностями, проистекающее из конкретных обстоятельств, и т.д. Но с помощью бесконечной формы, то есть негативного Я, человек прежде всего вбивает себе в голову преобразовать это целое, чтобы извлечь таким образом Я по своему вкусу, создаваемое благодаря этой бесконечной форме негативного Я... А уж после этого он желает быть собою. Иначе говоря, он хочет начать немного раньше, чем прочие люди, - не с начала и даже не "в начале", отказываясь принять на себя свое Я, увидеть свою задачу в этом Я, которое выпало ему на долю, он желает посредством бесконечной формы, которой он тщится быть, самому создать свое Я" (с.414)
"Обычно страдающий человек не просто просит о помощи, но о помощи определенным образом. Если помощь приходит в желательных для него формах, он охотно ее принимает. Однако в более серьезном смысле, когда речь идет о помощи свыше... Об этом самоуничижении, когда надлежит безусловно принять какое угодно замечание, стать как бы ничем в руке Спасителя, для которого все возможно, или даже когда речь идет всего лишь о том, чтобы склониться перед ближним и, моля о помощи, отказаться быть собою: о, сколь много бывает страданий, даже долгих и мучительных, которые человеческое Я все же не находит столь невыносимыми и потому предпочитает, - при условии, что оно может остаться собою.
Отчаявшийся, который желает быть собою, поневоле терпит всякое мучительное состояние, неотделимое от своего конкретного Я. Он даже со всею страстью бросается в это мучение, которое в конце концов становится демонической яростью. И если бы теперь Бог в небе со всеми своими ангелами предложил ему избавить его от мучений, он отказался бы: слишком поздно! Прежде он радостно отдал бы все, чтобы избавиться от этого, однако его заставили ждать, - а сейчас уже слишком поздно, он предпочитает возмущаться против всего, быть неправедной жертвой людей и жизни, оставться тем, кто исправно следит за своим мучением, чтобы это мучение у него не отняли, - иначе как ему доказать свое право на это и убедить в этом праве себя самого? Эта навязчивая идея столь застревает у него в голове, что в конечном счете вечность начинает пугать его совсем по другой причине: он начинает бояться, чтобы вечность не отняла у него то, что он демонически считает своим бесконечным превосходством над остальными людьми, а также своим оправданием того, что он именно таков. Он желает быть самим собою; вначале он образует бесконечную абстракцию своего Я, но в конечном счете она становится столь конкретной, что ему было бы невозможно стать вечным в таком абстрактном смысле, тогда как его отчаяние упрямо настаивает на том, чтобы он был собою.
Такого рода отчаяние не встречается повсеместно, герои подобного типа, по сути, бывают лишь среди поэтов, даже среди самых великих из них, которые всегда сообщают своим творениям такую "демоническую" идеальность в том смысле, как ее понимали древние греки." (сс.417-418)
"Наиболее диалектичные пределы отчаяния и греха образованы тем, что можно назвать существованием поэта религиозной ориентации, - это существование, которое имеет некоторые общие точки с отчаянием отрешенности, однако уже без отсутствия идеи Бога... Быть собой пред Богом – вот его наибольшее желание, за исключением той постоянной точки, в которой его Я страдает, - здесь этот отчаявшийся не желает быть собою; он рассчитывает, что вечность избавит его от этого, но здесь, в этом мире, несмотря на все свое страдание, он не может решиться принять его, самоуничижиться под тяжестью этого страдания, как это делает верующий. Во всяком случае, его отношение с Богом, его единственная небесная радость, не прекращается; худшим ужасом для него было бы лишиться ее, "равно как и отчаяться в этом"; вместе с тем он позволяет себе – может быть, бессознательно – в мечте своей видеть Бога несколько другим, чем он есть, немного подобным нежному отцу, который слишком уступчив к единственному желанию своего ребенка. Его религиозность составляет его несчастье, он предчувствует, догадывается, что требование Бога состоит в том, чтобы он оставил это мучение, самоуничижился под его тяжестью по примеру верующего и чтобы он принял это страдание как часть своего Я... Однако принять страдание по примеру верующего – вот на это он не способен; иначе говоря, в целом он от этого отказывается, или, скорее, его Я теряется тут в туманности." (сс.420-421)
"Перед лицом человека добра, который сильнее его в своей области и который рисует ему добро во всем его блаженстве, демонический человек вполне может попросить пощады, со слезами умоляя его не говорить с ним, не пытаться, как он выражается, ослабить его. Ибо именно его внутренняя непрерывность и его непрерывность во зле приводят к тому, что у него тоже есть некая тотальность, которую он рискует утратить. Секундный разрыв и отклонение от этой последовательности, одна-единственная неосторожность в общем укладе, единственный рассеянный взгляд, единственное мгновение иного подхода к целому или даже к одной части – и налицо риск, как говорится, более никогда уже не быть собою." (с.447)
"Отчаиваться во грехе – значит пытаться удержаться, падая все ниже и ниже; подобно воздухоплавателю, который поднимается, сбрасывая балласт, отчаявшийся, который упорствует в том, чтобы выбрасывать за борт все добро (не понимая, что это тот балласт, который, наоборот, поднимает, если его сохранить), падает, веря в то, что поднимается, - правда, при этом он также все больше и больше освобождается от излишней тяжести. Грех сам по себе есть битва отчаяния; однако когда силы исчерпаны, необходимо новое поднятие мощи, новое демоническое стягивание себя к себе самому; и таково как раз отчаяние во грехе." (с.448)