Я учусь молчать, как ветки перед дождём, дрожа,
Я учусь молчать, едва веря, едва дыша,
Простирая над миром запястья, как тот, Кому
Дали в друзья неверующего Фому,
Бунтующего Зилота, кроткого Иоанна,
Крайностями отмеченного Петра...
Я молчу с самого утра.
Мне и самой это жутко странно.
Не питаю себя надеждами, верой в чудо,
Не пытаю себя несбыточным и былым.
Надо мною - небо, и Тот, Кто сидит над ним,
Кто простил бы даже Иуду,
Раскайся тот, не устраивай самосуд.
Я молчу, как наполненный до краёв сосуд.
Ни всплеска, ни бульканья. Спаяно, герметично.
Любовь, которую мы знали лично,
Жаль. Она ушла молодой,
Но от горя уже седой.
Мир ей. Правда цинична, но так проста:
Её больше нет, а я без неё не та.
Не верь прошлому, не цепляйся за губ тепло,
За слова, в которых - нежность, тоска и зло,
Это был мой путь, моя гордость, моя мечта.
Я вышивала радугу, смешивая цвета,
Прибивала руки к крестам,
Карабкалась по мостам,
Спрыгивала вниз...
Ловила на берегу полусонный бриз.
И сейчас, когда мельницы снов печали мои дробят,
Я говорю единственно за себя.
Досчитай до ста.
В этом поезде все сидят на своих местах.
Поезд мчится над бездной, колёсы его стучат.
Мне жаль тебе повстречающихся девчат...
Вызови им врача.
Я никого не виню, что корзина страстей пуста,
Но, словами сыта, я и впрямь не та.
Я молчу, потому что устала не замечать,
И в мою улыбку встроенная печаль
Говорит за меня, что мосты сожжены дотла,
И не крылья мне не надобны, ни метла.
И не рай, и не ад... Не знаю, куда теперь...
Может, если ты вдруг постучишь, я открою дверь,
Но ни слёзы меня, ни просьбы не обличат.
Я учусь молчать, я закрываю душевный чат.
После всех сломанных мечей, поднятых забрал-
Господь, давший мне эту боль, вдруг её забрал.
Я молча желаю всем, кто ушёл, добра,
Я, созданная из твоего ребра,
Больше ни видеть тебя, ни говорить с тобой не хочу.
Я научилась молчать
И, наконец, молчу.