Из серии «Предвыборные прогулки по городу»
... очень хочется, чтобы бронзовый красавец конь
под богатырём рязанским однажды сбросил седока,
лягнув хорошенько мощным копытом очередного
местного вандала так, чтобы на подольше
запомнилось и ему, и его отпрыскам...
На «Рязань – сердце русской души» (о чём у нас любят говорить повсеместно, не особенно вдумываясь в смысл сказанного) очень хорошо посмотреть со стороны в дни пятничных еженедельных гульбищ, на которых можно увидеть очень масштабную 3D картинку культурного облика города и попытаться разгадать «загадочную русскую душу».
Если через час после начала массового действа, когда народ уже хорошо разогрет и расслаблен, взглянуть на праздник со стороны (от кафе «Снежинка», остановки «Цирк», здания ФСБ), то можно узреть нечто, напоминающее действо картины В. Сурикова «Взятие снежного городка». Вершиной, которую не попытается одолеть только ленивый, окажется… памятник рязанскому боярину, воеводе и русскому богатырю Евпатию Коловрату, который, ни больше, ни меньше, - герой рязанского народного сказания XIII века времён нашествия Батыя.
Дальше я впадаю в ступор, потому что очень больно писать о том, что древний город Рязань, который старше самой Москвы, имеющий некогда самобытную культуру и хорошие добрые традиции, сегодня почему-то настойчиво демонстрирует обратное.
Можно долго возмущаться, глядя на то, как быдло, именуемое рязанцами, пытается оседлать памятник своему же герою. Возмущенцев будет мало или не будет совсем, что ещё страшнее.
Можно тихо постоять в стороне, под лермонтовское «Печально я гляжу на наше поколенье…», и в растерянности от увиденного вообще не найти слов, потому что никакие слова не будут сильнее того вандализма, которому попустительствуют пятнично- разгулявшиеся горожане и люди, как бы приставленные следить за порядком на подобных сходках. Выходит, если не произошло мордобоя и не повезло с кровопролитием, то всё тип-топ, Пятница на Подбелке состоялась и … «Народ – безмолвствует»? Да нет же, посмотрите вокруг: Подбелка гремит и беснуется, радости пришельцев нет предела, а усталость рабочей недели плещется через край. Людно, шумно, весело. Настолько весело, что никому нет дела до осквернения (можно ли назвать иначе?) памятника. Но страшнее этого будет, пожалуй, оправдание рязанского вандализма лжепатриотами города и равнодушие к происходящему толпы на Почтовой. Спасибо, Михаил Евграфович, припечатал-заклеймил навечно Глуповым, потому и никогда ни за что не стыдно? Глупы эти люди, кидающиеся на защиту вандалов? Вроде бы и нет, считают они, каждый готов ткнуть тебе ксиву о верхнем образовании (которое не всегда имеет отношение к культуре) или козырнуть пристойной должностью, заявив при этом, что Рязань любят и гордятся ею, «в отличие от вас, которые видят везде только плохое».
Выходит, в том, что народ седлает памятники, хорошее есть?
И когда папаши пытаются закинуть своих чад на монумент, чтобы потом сфотографировать любимого маленького вандалёнка, тоже нет ничего безобразного? Смотришь на подобное и очень хочется, чтобы бронзовый красавец конь под богатырём рязанским однажды сбросил седока, лягнув хорошенько мощным копытом очередного местного вандала так, чтобы на подольше запомнилось и ему, и отпрыскам.
А кому-то будет жалко вандала, потому что не жалко произведения искусства.
Загадочная русская душа?
Если Рязань – сердце русской души, то это очень больное сердце, с хронической и очень острой сердечной недостаточностью его псевдолюбов.
Давайте вспомним историю вандализма, которая началась не сегодня. «Происхождение слова связано с названием восточногерманского племени вандалов, разграбивших в 455 году Рим. одна из форм деструктивного (разрушительного) поведения человека, в ходе которого уничтожаются или оскверняются предметы искусства, культуры. Вандализм — состояние духа, заставляющее разрушать красивые вещи, в частности, произведения искусства».
Этого не знают брызжущие слюной рязанцы, готовые заплевать не только памятник, но и любого, кто посмеет (посмеет!) сказать об отсутствии в их любимом городе даже намёка на культуру?
А теперь сравните две «картинки», на которых запечатлены вандалы разного времени.
Чем римские мракобесы отличаются от рязанских?
Только временем.
К сведению: «Российское уголовное законодательство причисляет вандализм к преступлениям против нравственности. Уголовный кодексе РФ содержит несколько статей, связанных с уничтожением или порчей материальных и культурных ценностей, а именно: умышленное уничтожение, разрушение или повреждение памятников истории и культуры».
Однажды спросила человека при исполнении, почему, дескать, позволяет штурмовать памятник, попустительствуя вандализму? Ответ озадачил: «А что ему будет-то, вашему памятнику?». Пытаюсь пробить дубиноголовость и тупо объясняю, что памятник, де, увы и увы, не мой… (Дальше пересказывать не имеет смысла, потому что, показалось мне, что если бы не резиновая дубинка и наличие спецодежды, парень и сам был бы не прочь оседлать скакуна под Евпатием, Коловрат его душу!)
Пыталась поспрашивать «барышень» рязанской стороны о том, насколько подобное возможно представить себе в Питере, богатом конными всадниками.
Ответы удивили не меньше, чем фраза охранника правопорядка. Гордо именующие себя рязанками, любящими город, отбрёхивались на разные лады. Ни крамолы, ни криминала ни одна из них не увидела. И оказывается… если бы Медный всадник в Питере стоял… пониже, то … и его бы – так же, и не один раз.
Милая в своей непосредственности русская душа – Рязань…
Возразила, что в Питере,на Невском, есть четыре коня Клодта, низенько так, - лезь – не хочу, однако ж…
Может, дело всё-таки в культуре города, который не позволяет обращаться с его достоянием так, как это возможно в Рязани?
Ответ был традиционно-предсказуем: « Не нравится Рязань, кати отсюда!», что в переводе на доступно-рязанский означало, что мы твои памятники в гробу видали и не мешай нам родину любить!
Это большая беда многих древних городов, сегодня переполненных сельчанами, которые не считают необходимым (или не могут!) подняться до культуры города, а разбавляют её своим представлением о том, «что такое хорошо». Поэтому в самом центре Рязани, в сквере Наташи Климовой, аккурат под памятником Есенину, устраиваются субботние переплясы, напоминающие собой деревенские забавы на пятачке возле сельского клуба, с обязательным гармонистом, чечёткой и … матерными частушками. Народу собирается много, подобное притягивается подобным. В сквер приезжают издалека.
Из разговора:
– А если памятник упадёт, раскачают же, черти?!
– Да… Могут быть жертвы.
– Я не о том. Памятник не разобьётся?
Памятник действительно будет жалко, потому что Антонина Петровна Усаченко сделала портрет славный. И этому Есенину повезло больше, чем его бронзовому собрату работы Кибальникова, что на набережной вырастает мощью своей из земли русской. Принужден терпеть он от горожан, Есенина как бы любящих, лазание по нему, как по доступной горной вершине: кто в ладони посидеть захочет, кто – на плече постоять, не говоря о том, что любителей выпить с поэтом не становится меньше со временем. И за этим тоже прут на памятник. А всё почему? Памятник, видишь ли, так придуман – в зоне доступа. И почему бы не поразмять загадочную русскую душу?
Поди-ка, разгадай её!
Слабо будет?
Ой, слабо… Это – правда.
– А как же… культура? А как же…
– Ступай, болезнай, ступай! Не мешай родину любить! Мы её и такуя… не брезгуем.
25.07.2017
Специально для «Новой газеты»
ПРОГУЛКИ ПО ГОРОДУ
1. Что делать, если не знаешь, кто виноват?
http://www.stihi.ru/2017/07/24/4251
2. Тротуарки, или Лавировали, лавировали да не…
http://www.stihi.ru/2017/07/24/6354
3. Коловрат твою душу, город!
http://www.stihi.ru/2017/07/25/7228