Схватка.
где-то среди оврагов
нож Альбасетской стали
гневно звенел, сражаясь,
рыбой речной блистая.
в сумерках цвета кости,
в дымке листвы зелёной
всадников тени тонки,
кони их разъярённы.
в сизых стволах оливы
выли старухи горько.
схватка, как бык безумный,
кровь выпускала горлом.
ангелы смоли краше
талой воды носили.
скоро ножи и крылья
пали вниз, обессилев.
гордый Хуан Монтилья
рухнув, лежал на склоне,
вечно теперь незряче –
мёртвого похоронят,
мёртвое тело спрячут
в белых гирляндах лилий.
люди, отряд жандармов –
крики полны их скорби.
кровь по земле струилась,
змейкой стекая в корни.
смерти законы вечны,
плачут о тех оливы:
пятеро из Карфагена,
четверо – дети Рима.
вечером сумасшедшим
слухи дойдут в селенье.
раненый в сердце всадник –
старых инжиров пленник.
с запада ангел смотрит
глазом своим раскосым,
песни поёт печально
и заплетает косы.
Reyerta
A Rafael M;ndez
En la mitad del barranco
las navajas de Albacete,
bellas de sangre contraria,
relucen como los peces.
Una dura luz de naipe
recorta en el agrio verde,
caballos enfurecidos
y perfiles de jinetes.
En la copa de un olivo
lloran dos viejas mujeres.
El toro de la reyerta
se sube por las paredes.
;ngeles negros tra;an
pa;uelos y agua de nieve.
;ngeles con grandes alas
de navajas de Albacete.
Juan Antonio el de Montilla
rueda muerto la pendiente,
su cuerpo lleno de lirios
y una granada en las sienes.
Ahora monta cruz de fuego,
carretera de la muerte.
El juez, con guardia civil,
por los olivares viene.
Sangre resbalada gime
muda canci;n de serpiente.
Se;ores guardias civiles:
aqu; pas; lo de siempre.
Han muerto cuatro romanos
y cinco cartagineses.
La tarde loca de higueras
y de rumores calientes
cae desmayada en los muslos
heridos de los jinetes.
Y ;ngeles negros volaban
por el aire del poniente.
;ngeles de largas trenzas
y corazones de aceite.