По снегам скользит, не имея веса,
Тот, кого не ранить, не побороть.
Лосерогий призрак ночного леса
Ищет страх людской и живую плоть.
Человечьим голосом стонет, кличет
У дверей, и охает, и стучит,
Зазывает в чащу свою добычу,
Воет с гор далёких в глухой ночи.
А в дому очаг, в нем ярится пламя,
В оберегах дверь, окно и крыльцо,
Держит мать ребёнка, укрыв руками,
И, срываясь, шепчет ему в лицо:
"Спи в тепле, дитя, не ходи наружу,
На дверях тревожить не смей печать,
Ненасытным голодом, лютой стужей
Заклинаю прятаться и молчать.
Если он услышит, взглянёт - утащит,
Загрызёт - и силы вернёт в свой срок,
Человечьей плоти не станет слаще
И сытнее пищи тебе, сынок.
Ледяная скорбь заползает в очи,
И они становятся - лёд живой...
Он тебя в приёмные дети прочит,
Дух с лосиной мёртвою головой".
И в морозном гало восходят зори,
Ни души вокруг на десятки лиг,
Ветер гонит снежную пыль с предгорий
И доносит стылый и скорбный крик.