Уже не инструмент, но помнит звуки,
Рождаемые от прикосновенья
Пучка волос
Подвижных конских,
Что послужить обязаны смычку,
К волнуемому трепетному стану,
Который лишь полёту пальцев внемлет,
Где стройность струны строгие подстроят.
Забытый комплимент за блеск и муки,
Служившие всем смыслом вдохновенья,
Огонь занёс
Дрожащий, броский,
Что осветил на миг усталый корпус,
Маячащий испуганною тенью,
Заброшенной виолончели,
Чьи вздохи ныне ничего не стоят
По истеченьи лет в морщинах руки.
И дерево, что головокруженье
Дарило всем,
Являясь лишь предметом,
Покрыто пылью и стоит в углу
Немым свидетелем триумфа и паденья,
Не радуя ни слух, ни взор, ни время,
Невольно слившись с безголосой пустотою.