Некому дать по морде,
Некому сделать гадость.
В этом забытом городе
Все излучает радость:
Радуются аптека,
Почта, дворец культуры,
Рада библиотека,
Радуются скульптуры.
Здесь не завоет кантор,
Здесь не пугают адом.
Я, адвентист распада,
Боготворю Реактор.
Ночь, лесопарк встревоженный,
Я просыпаюсь тоже:
Нож, камуфляж заношенный,
И гуталин на рожу.
Кто же ты гость не прошеный,
С запахом чистой кожи,
Смуглым лицом ухоженным?
Я никому не должен…
Этот пришелец – женщина,
Действует мне на нервы.
Вторглась и мир уменьшила,
И поселилась в церкви.
Стены ушедшей веры
Плавленым полимером
Смазаны. Эта гадость
Не пропускает радость.
Что ты тут мутишь, дура?
Заячий варишь суп?
Злой и голодно-хмурый
Я заберу твой лут!
А, как наемся, после
Силой тебя возьму,
И в безобразной позе
Нас унесет во тьму.
Так я остался в храме.
Так я завел семью.
Я поклоняюсь Даме.
Да, и почти не пью.
Дети - шальные кони,
Крест перелили в плуг.
На золотой иконе
Мама шинкует лук.
Радости нет, но счастье
Мне заменило всю
Избранность, волю к власти
Силу со смелостью.
Счастье сменило горе,
Сделав меня вдовцом.
Дети уходят в море,
Тесно им жить с отцом.
Вою, как, бледный кантор:
«Жизнь обернулась адом!»
Я, блудный сын распада,
Снова молю Реактор:
«Радость поела кости!
Счастье поело душу!
Вытрави безысходность!
Дай утешение мужу!»
«Жалкий предатель Рада,
Хватит стонать и выть!
Алая дочь распада
Будет тебя судить.»
Так мне ответил в гневе,
Словно свистел движок
Боинга в тучном небе,
Мой лучезарный Бог.
Тень пробежала в окнах,
Трос проиграл струной,
Шорох вокруг, да около,
Запах пришел дурной.
Ловкая дева в берцах
Выросла за спиной.
Точным ударом в сердце
Мне принесла покой.