Он похоронен без ограды.
Дождями горькими залит.
Но, как и прежде, с сердцем рядом.
И оттого в груди болит.
Немало лет уже минуло.
Был год двухтысячный тогда.
Душа в слезах вновь утонула.
Ей так знакомы холода.
Мороз январский, и метели.
И ночь, где он ещё дышал.
Проститься с ним так не хотели.
Туберкулёз прожить мешал.
Тюрьма шекснинская носила
Боль необузданных помех.
Она тогда с него спросила,
Как-будто разом и за всех.
И отвечать пришлось кряхтящим.
Что еле слышался уже.
Он- мужиком был настоящим.
Поставил мир на рубеже.
Забытый многими, к несчастью.
Сполна проживший боль преград.
Судьба порвать смогла на части.
Таким не ставится оград.
На ту могилу ходят мало.
Лишь только из тюрьмы друзья.
Их одинаково ломало.
Забыть так сложно, и нельзя.