Он маленький, с пальчик , в завязочках пленок.
Он слышит, он дышит и глазки не спят.
Еще не рожденный, безвинный ребенок.
Он в лоне, он есть, но его не хотят.
И он в глубине материнского чрева,
Как в камере смертник и скован, и смят.
И холодом тянет в открытое зево,
Нацелился свет в перевернутый взгляд.
Пощады не будет, распахнуты двери.
Уйти, защитится пытается плод.
Страданья его не постичь, не умерить...
И время назад начинает отсчет.
Погублена жизнь, через день все забыто.
И только стрекозки играют у вод,
Как души детей, их слезою омыты
Трава и деревьев таинственный свод.
О Боже, прости маму юную эту,
Сорви и сожги пелену с женских глаз.
Когда призовешь за грех смертный к ответу,
Переложи ее бремя на нас.