(экспромт на поэзу Павла Светского «Богу — Богово...»)
В поэме этой тоска по маме
вселенским криком летит в эфире,
и не зальёшь беду слезами –
терять не ново в подлунном мире.
...Он рос под Богом и с Богом вырос,
отец и мама добра желали.
Он был смышлёным, с душой пытливой
и о потерях слыхал едва ли.
А жизнь казалась прекрасной самой,
и не пугали ни зной, ни грозы,
пока молилась за сына мама,
в углу украдкой роняя слёзы.
Мальца учили – всё в жизни свято! –
с безмерной верой в любовь и счастье.
Летать он рвался, как все орлята!
Но оборвалось всё в одночасье,
когда, бездушно дырявя душу,
мир огласили злосчастья трели:
уже без мамы пришлось их слушать...
пока «мозоли души» грубели...
Всю волю в крепкий кулак собрал он –
не поклоняясь хвале и славе,
он, верный клятве, в горах Афгана
свой долг геройски отдал державе!
Молитвы мамы спасали вечно...
Пусть не дают покоя шрамы,
души спасеньем – от всех увечий! –
был... есть... и будет подвиг мамы!
В жару, в ненастье, и где бы ни был,
он помнил свято, как мать просила:
– Всех сильных примет однажды небо...
твоя – в молитве за слабых! – сила...
Свой путь сверяя по тем заветам,
от пробужденья... до истощенья...
несёт добро он зимой и летом,
горит, как светоч, в своих твореньях...