Я побывал на месте летом,
где деревушка у реки
меня растившая Поэтом,
наполненным большой тоски
по маме, что ушла в июле,
(война гремела по стране).
Ходил где пацанёнком, юным
и мужиком уже вполне.
Берёзы те же и крапива
растёт бурьянистым кустом,
а над рекой склонилась ива.
Малина дикая, где дом
стоял под крышею земельной,
а огород весь в лебеде.
Закат струит свой цвет пастельный,
как будто на иной звезде
я оказался в том далёком
во времени голодных дней.
Рассвет колышет воздух шёлком
и ржанье слышится коней,
что у отца в колхоз забрали,
отняли чистые поля.
Сто лет без перерыва врали,
и обещанья из Кремля
к нам доносились гулким эхом.
Мы жили впроголодь в войну.
Латали дыры и прорехи
свалили на других вину.
Исчезла деревушка вскоре,
когда закончилась война.
Пожаловало снова горе –
вмиг развалилась вдруг страна.
Свобода обернулась ложью
гуляет уж семнадцать лет,
натягивают снова вожжи
и продыху от власти нет.
В тупик заехал скорый поезд,
что на запасном был пути.
Исчезла у кремлёвцев совесть.
Как, вождь чекистов, ни крути,
придётся всё ж, спуститься с трона,
на спиннинг щук пойдёшь ловить.
Оставь замашки и патроны
и можешь на луну скулить.