Этот куст – коленопреклоненный –
без очей и хладного чела,
снова укачает часть вселенной,
где жужжит последняя пчела.
И Илья пророк на колеснице
не рискнет заехать в эту глушь,
чтоб гортензий белые петлицы
ярко отразились в глянце луж.
Здесь, где тишина не цель, а средство,
катится заката уголек,
и нечаянно впадаешь в детство,
будто в паутину – мотылек.
В пряном мраке, в пустоши Расеи
подставляешь Космосу лицо –
и глядишь, как до Кассиопеи
Времени вращается кольцо...
Да хранится у пустой покрышки,
в пазухе метрового куста,
рядышком с обложкой от сберкнижки,
блажи полуночной
пол-листа!