Я помню, школьный друг влюбился,
И стал примером для всех нас.
Во всём стал лучше, изменился,
И восхищён был весь наш класс!
Всем неуклюжим в назиданье,
Нам образец для подражанья.
Кипел большой потенциал,
Девчонкам верный идеал –
Ну, прям блаженный, как Ромео,
А, между прочим, и красив
Добряк смиренный, и учтив.
Уж в нём романтикою пела
Его ранимая душа –
Ему ж богиня снизошла!
Благие были намеренья,
Ведь очень сильно полюбил,
Но много слов пренебреженья
Несправедливо получил.
Хотя могла бы в мягкой форме
При лексиконной, доброй норме
Преподнести: мол, не люблю;
Назвав причину там свою.
Но нет, унизила, язвила,
Надменной гордостью смеясь,
И на издёвки не скупясь,
Прилюдно чушь наговорила.
А ведь была ему мечтой,
Святыней яркой, не земной.
Когда любовью самой первой
Отвергнут, в юношестве стал,
Девчонку видную он стервой
И непорядочной считал.
Во-первых: в чём-то обманула,
Сказать помягче – отпихнула.
А во-вторых: полила грязь.
И он за это рассердясь,
Любую мог без разговора
Со зла безжалостно побить,
Ехидно также оскорбить.
Уж там ему не до разбора.
В отместку, как бы, за «грехи»
Своей не принятой любви.
И после, девственный цветочек
Срывал в бутоне на стебле
И свет, не знавший лепесточек,
Он мял, сушил и жёг в огне.
Так проявлял негодованье
И жизни разочарованье.
Ну, в общем, стал совсем другим,
Неузнаваем и плохим.
Цыганка, будто отшептала:
Отшельник, замкнут, раздражён,
На всех девчонок озлоблён.
И от земного идеала
Уж не осталось и следа –
Не станет прежним никогда!