Я случайно запомнил дорожный сон:
- Субальпийский луг, бесконечный склон.
Вверх иду, далеко подо мной на ладони
Подмосковье - вон мой город, мой дом.
Всюду теплый как шуба искристый снег.
Вдруг слышу собственный хриплый смех.
Два толчка, и по воздуху с пеньем лыж
мимо скал в направленьи знакомых крыш.
К трем березам,густым от ворон и гнезд,
я спускаюсь, и вровень встают леса.
И висят над плоской землей, как гнет,
плоские осенние небеса.
Ухожу тяжкой поступью патриарха,
упираюсь в нелепый лепной фасад,
сомневаясь, иду сквозь сырую арку
в каменистый замшелый сад.
Любопытные ласки мелькают в хаосе глыб,
а внизу из темного озерца
пучеглазые морды медлительных рыб
выплывают - меня созерцать.
В их глазах - магнетизм неизбывной тоски
неподвижных сирых глубин.
Ухожу. Под ногами гнусавят пески
с переходом на чавканье глин
К черту слякоть! Лечу, разбежавшись вскачь,
с треугольным крылом в небо птичьего лета -
над хрущобой, над линией передач,
через свору ворон ошалелых.
Залетаю выше труб заводов и ТЭЦ -
за Рязань, на контуры гор.
А внизу мне машет рукой отец.
В город детства сажусь во двор.
Там меня назначают учеником
средней школы сонной и ленной.
Вызывают к доске, проглотивши ком,
отвечаю "происхожденье Вселенной".
Про Большой взрыв талдычу, но чую - не то.
Дотянувши до планковской пены едва,
признаюсь, что ответа не знает никто...
И учитель выводит "два".
Продолжение сна позабыл, и хорош.
Не ищите в нем тьмы аллегорий,
и фрейдятины выйдет едва ли на грош -
сон, как сон, и не боле.