Как жаль – не иметь возможности прикоснуться,
и не иметь права сдвинуться с места,
когда оба чувствуем – с одного взгляда, понимаем – с одного прикосновения,
короткого, нервного, укрытого в слепой зоне видимости от.
Как странно – существовать от случая к случаю,
появляться переменно, как мерцающая блестка в зрачке телескопа,
и в тайне ото всех, в тайне от самого себя,
хранить запретные мысли о.
Это чувство, когда мир кругом топорщится перед глазами,
как майка из-под рубашки клетчатой,
и небо заглядывает в тебя, пытаясь нащупать того,
который пропал, рассыпался на куски,
и теперь его разыскивают везде, где принято расклеивать объявления о пропаже,
рассчитывать на полицию, на детектива, на кого угодно, но только не на себя;
с каждым днём становится всё более невыносимым.
Потому - спасибо.
За сон. За движения. За доброту.
За невозможность спокойствия.
За легкость руки, ведущей по ровному контуру Сансары,
непрерывной, незыблемой, незабываемой – и накрепко стянувшей горло –
стянувшей его с изнанки, что скрипят шейные позвонки, предчувствуя силу падения.
Так – на шаткой платформе из опыта – уже не поймать равновесия,
даже если стоять неподвижно – увы, не уберечься:
как только убеждаю себя – не делать ни шагу,
я вижу, как через черту,
через все ограждения, заборы, минные поля, колючие проволоки под напряжением,
тень уже шагнула вперед меня,
навстречу к.