По шаткой кайме заржавелого пыла
Бредёт конвоир не услышанных просьб,
Он мне говорит: «Чтобы сердце не выло,
Сомни всю надежду и в пламень забрось».
Мне пользы с ним вздорить виднеется меньше,
Чем в том, чтоб срубить с себя гнойный жевлак.
Пусть спорит чудак, пред химерой обмерший:
Я чаю гнилой подлатать свой чердак.
В ораве теней, заблудившихся в стенах,
Не слышно ни просьб, ни молитв, ни стихов:
Рассудок их стиснут гангреной смиренья,
Без стонов, покуда у них нет хребтов.
Унывные всхлипы и облик безумца,
Извечный конфликт с непростой головой –
Всё это проделки ментальных редукций,
Формальный вещдок: пробудись – ты живой!
Бросай с моста камни, лечи хилых птиц,
Сотри меж надеждой и жизнью пунктиры.
Но в мутной толпе не разглядывай лиц –
Одна из личин может скрыть конвоира.