пришла умирать, провалялась три дня,
беззубо шепча свою страшную ересь,
а ветер, просто так и ни в кого не целясь,
незримо разносил жестокие слова:
- никто к вам не придет за целый век;
те, кто уйдут, обратно не вернутся;
часы, что бьют, однажды разобьются,
и каждый здесь – последний человек…
с тем умерла, собою перекрыв канаву
и пусть простой для мутный сточных вод;
ее нашел гуляющий по выходным народ,
похоронил, но только на грядущую расправу.
как молодость уходит от давящих стен,
чтоб встретить свою старость на дороге,
так город сей оставили живущие в нем боги,
чтобы не умереть от закупорки вен.
а люди не ушли – дождь залил все пути,
все новости и слухи тихо прекратились,
тускнели женщины, мужчины почти спились
и даже дети стали, будто старики.
и так целый век длилось это пророчество,
приведя целый город к распаду и тлению:
не какое-нибудь жестокое преступление,
а только простые сто лет одиночества…