В юном месяце апреле,
словно из лабиринтов кармы,
к молодому дяде Федору,
усатые и степенные
явились жандармы!
Цепные псы Мордора,
зная про "люди Бедные"
предложили вдруг Федору
переехать в новые апартаменты!
Более надежные и каменные,
где стены легко глушат тех, что вопят,
Новый казенный дом показался Федору великаном,
Он знал: за его порогом дорога в ад!
Гнилое мясо, холод, возможно пытки,
мрачные, бледные хари тюремной гильдии,
ступать в этот ад было страшно, но любопытно!
там его встретил тюремщик, а не Вергилий.
В каменной тьме то спишь, то не спишь,
капли воды и шорохи, мысли о близких,
и от угла к углу перебегает мышь,
в мучительно черном воздухе застыли призраки...
И времени нет - ночь продолжается днем,
никто не сбежит!Законы тюрьмы известны!
На том и стоял и будет стоять Мертвый Дом!
Федор смотрит на стену и шепчет: Бесы...
а когда он тихо запевал песню,
рядом беседовал с бесом его двойник,
о том, что в чертову дюжину ноября станет известно,
испустит ли Федор на плахе предсмертный крик.
В чертову дюжину ноября стал меркнуть свет,
когда же похода на плаху был назван срок
вокруг Мертвого Дома стала ходить Смерть,
нервная, как игрок, поставивший на "Зеро"
Но в то же время и спокойная!
сама себе, как говорится, вровень!
потому что ставила и на черное(как бы на покойника)
и на красное ставила (как бы на цвет крови)
О, как страшно в мешке и темно!
Кто там точит ножи за спиной?
Кто издал этот мерзкий смешок?
Пробирающий до кишОк...
Где-то рядом, копытами лошадь
проверяет на твердость площадь
над мешком хрипло каркнул ворон,
-Ты готов? Я готов? Вы готовы?-
это Федор себя вопрошал
о, как душно в утробе мешка!
-Путь нас всех в Царство Божие сразу-
вдруг сказал Алеша Карамазов
-Или в ад, жрать собак и котов!-
мерзким голосом спел Смердяков
-По себе, господа, не меряйте!
Я, к примеру, уеду в Америку!
Заодно посещу и Италию!-
нервно взвизгнул в мешке Свидригайлов
"Эка, право, забавная тля,
об Америке думать и прочем...
вот уж шею обвила петля,
как предвестница вечной ночи!"-
разминая затекшие ноги
про себя подумал Ставрогин
Между тем, гомон в мешке нарастал,
и в этом смысле, мешок напоминал вокзал
вернее, подводную лодку капитана Немо,
внутри гомон-снаружи немо
Один лишь Федор молчал,
реагируя на приговор движением плеча
как любому нормальному человеку
Федору хотелось жить,
творить и мыслей собирать урожай...
поэтому он себе твердил:
"Ты же не тварь!
Не надо!
Не дрожи!"-но тем не менее
продолжал дрожать
то ли от холода,
то ли от присутствия петли
Барабанная дробь и в шею вонзились вилы!
предсмертного ужаса и ожидания страшной боли,
от мачты хребта, как паруса, натянулись жилы,
а ноги обмякли ватой и обезволили
но вдруг стало легче дышать, барабаны смолкли
и голос уже прочитал про казнимых грешки,
они смотрели затравленно, будто волки
когда, один за другим, с их голов стянули мешки!
Помилован? Неужели? В такое не верится!
а вдруг это морок? Вдруг их уже всех казнили?
А это в мундиры военных рядятся черти
и кто сказал, что в аду не бывает зимно?
Но нет!Петли сброшены с шей! Все румяны и живы!
пьют воздух большими глотками и смотрят на небо,
И только один, как безумец, хохочет криво!
дразнится языком, улюлюкает, пускает пену...
"Я жив!Значит, братцы, еще поиграем!"
только подумал Федор, как врассыпную
бросились Смердяков, Ставрогин и Свидригайлов
а Парфен Рогожин утащил князя Мышкина в пивную!
Последним ушел на Невский студент Родион,
бледен, всклокочен, в глазах полыхает пожар!
видимо, он на свиданье спешил с топором
от нервной своей лихорадки заметно дрожа...
"Перед арестом старая сука вытрясла душу!"-
гневно подумал Федор - ни дня отсрочки!
Вот пусть Родион и проверит на крепость ее черепушку!
не сегодня, завтра, он тебя, старая ведьма, прикончит!
А заодно пусть прихлопнет и Лизавету!
словно мерзкое насекомое, гадкую эту каргу!-
так думал Федор Михайлович, весело бренча кандалами
по дороге в "Рай". На Каторгу!