I
Вот вдох и выдох — пятистопный ямб:
когда-то Пушкин написал, что сам бы
строфу слагал лишь пятистопным ямбом
без всяких рифм — угрюмую, как штамп.
И я запал на пятистопным ямб.
II
Я странно стал не нужен никому,
и в гости только дикие индейки
заходят кое-как. Две-три идейки
случайно оживут — и я живу,
как всякий, кто не нужен никому.
III
Я точно знаю: деревенский бог
в деревне нашей не нашедший крова
в лесном своём прибежище сурово
во кронах дышит. Слышишь? — этот вдох
свидетельство того, что рядом бог.
IV
Вот в этом смысле, каждый божий день,
едва проснёшься, — есть богоявленье —
а если кто-то выскажет сомненье,
то можно доказать, но только лень.
Смотри: вот юный клён, а рядом пень.
V
Бежал так долго, что забыл куда
и вот теперь я сделал остановку,
и в каждый миг вживаюсь как в обновку —
протягиваю руки в рукава:
то жмёт, то тянет. Экая беда.
VI
Так спутались дороги и пути,
что потерялся ключ от небоскрёба;
и мы с тобою растерялись оба,
и некуда спешить или идти —
и не взлететь, сказав себе: лети!
VII
Считает фараон во сне коров,
в подвале просыпается Иосиф —
приходит утро (кто об этом просит?).
Бог деревенский, не нашедший кров,
во кронах дышит — мрачен и суров.
VIII
И я проснусь в подвале. Странный звук —
как будто кто-то воду из колодца
зачерпывает, но ведро сорвётся
вниз полетит и цепь раскрутит вдруг;
и снова только тишина вокруг.
VIII
Вне времени. Попробуй отрицать.
Но пятистопный ямб — прекрасный метод:
и сложно догадаться — тот ли этот
ужасный век ужасные сердца
сжигает вперемешку без конца.
XIX
Я здесь сижу. Тоскливо пахнет мох
и прохудились ветхие скамейки.
Уходят в лес нелепые индейки,
вздыхает тихо деревенский бог,
а я не понимаю — выдох? вдох?