Семья такая, надо в юнкера,
И вот уж срок и я в училище,
Совсем молоденький мальчишка,
Учусь, служу, живу в казарме,
Старинных зданий толстых стен
Где своды сходят с потолками,
Под ними дух гвардейцев славим
Тех, что суворовские гренадёры,
Они здесь жили, при главном входе
Знамёна всей поверженной Европы,
И в те же церкви при училище,
Что за казармами, на службы ходили,
И там же где и мы молились,
В большой Никольской летней
И в небольшой Тихвинской зимней,
Вот где дух победы мы впитали,
Стоял на службе в царские часы,
Представлял я мальчишеским умом
Вот царь и патриарх вместе сели
На два их трона, что стояли рядом,
И на балы ходил и танцевал
Скромно с скромными девицами,
И как-то дружбы даже не завёл
Стеснялся я перед красавицами,
Но были с барышнями встречи,
Гулянья в парке по аллее,
С друзьями дружные попойки,
Всё это было несерьёзно,
Вот выпустился бравым офицером,
Приехал навестить своих в деревню,
И закрутилось с девушкой романом,
Когда-то посещали одну гимназию,
Венчались в церкви и вместе поехали
В мой полк в который я был послан,
Но началась война, нас разделили,
Я с фронта иногда в отпуска отпущен,
Потом смуту усмиряли внутри страны,
Она всё разросталась, не поддавалась,
Приехал я опять к своим в деревню
Спросить совета, что же там случилось,
И что нам делать, как же дальше жить,
И какие у них планы, все в растерянности,
Не знают как и быть и что же делать,
Всё это надо было как-то обсудить,
Мои сказали, что часть семьи осталась
В Питере на той нашей одной квартире,
И вряд ли они куда дальше двинулись,
Будут выживать как смогут уж на месте,
Сами они тоже не двинутся никуда,
Уехать бы из деревни в ближайший город,
Там всё же как-то защищённее чуствуется,
Но сейчас везде так сильно бродит,
Распрощались мы, обнялись, как навсегда,
Всплакнули, посидели на дорожку молча,
Собрались мы с женой, они нас поняли,
Благословили, и уехали мы в дальние края.