Снова я шепчу: пока, день полярный!
В солнце тундры прижимаются к небу
над рыжеющей брусничной поляной,
только ягод под листочками нету.
Что поделаешь: кончается август.
Уезжаем - насовсем или на год?
Летом северным прошла моя младость,
и все не было набрать спелых ягод.
За Лавозером бурчал многомудрый
дед Пихто, бычок зубами мусоля,
и, сощурясь, ухмыльнулся на тундры:
че ты мелешь-то, сынок? щас пустое!
Осень ломит к нам ускоренным курсом,
первый снег сентябрь рассыпет в сугробы,
там в снегу нальются ягоды вкусом -
вот тогда мы по бруснику. Попробуй
этих ягод драгоценных и скажешь,
может, старого Пихто вспоминая,
что узнал по правде свежесть и сладость,
и другого не просите не надо.
Не соврал старик Пихто, все до слова.
Я родился в сентябре, и разбегом
моя осень налетела до срока,
пересыпала вихры первым снегом.
Да - набрали вкуса ягоды жисти,
и узнал я эту сладость и нежность.
На губах моих как оттиск душистый
этой вызревшей брусники подснежной.
Знать, и я заласкан тундрой скупою,
там где вещий бродит дед, нагадавший,
чтобы мне нацеловаться с тобою
на полярную всю зиму и дальше.