Здравствуйте, дорогие авторы! С вами Червона Лиса и конкурс "Вечный вопрос великого поэта".
На этот раз мы писали стихи, отвечающие на вечный вопрос Владимира Высоцкого:
"Но разве это жизнь — когда в цепях?
Но разве это выбор — если скован?"
******************************
На конкурс принято 23 стихотворения.
Стихи выставлены анонимно.
Правила голосования:
1. за свои стихи не голосуем.
2. голоса авторов и читателей равны.
3. срок голосования - до 26 августа 2017 г. до 19.00.
4. выбираем от 7 до 14 стихотворений, указывая их номера в рецензиях. Я жду от вас строчку вида:
1, 4, …
******************************
Начнём:
1.
А будущее в прошлом затерялось
«Детям войны», поколению, которое след в след
шло за военным, "довоёвывало", восстанавливало страну.
Примета поколения:
– Мы сможем,
Переживём, потерпим, подождём,
Копнить? Построить? Выкопать?
Поможем!
Не отмахнёмся даже под дождём.
Концерт поставить? А у вас – гармошка!
Возьмёмся!
Никогда не скажем: «Пас»!
Устали – нет! Чуть-чуть, совсем немножко.
Да что здоровье – хватит прозапас!
Так и росли
стреноженные долгом,
Душою преданы и сердцем всем.
А будущее так мерцало долго,
Что в прошлом затерялось насовсем.
Раз надо – шли и в трудности врывались,
О том Высоцкий песни пел – «рычал».
Не знали, что напрасно надрывались:
Наш труд, но у него –
Не наш причал.
Не наш. И по делам –
не нам воздали:
У финиша мы нищету влачим.
Нас предали сияющие дали,
Хотя «рычим» и мы. Мы не молчим.
Кто как – о «зубрах»,
«тройке Беловежской»,
Я проклинаю гадов до сих пор:
Да был ли ум в пропойных «головешках»?
Страну – в раскрой – как бросить под топор.
Разрушено всё нравственным уродом.
Родства, единства оборвалась нить.
Страну, что создана честнЫм народом,
Сумеем ли опять объединить?
2.
Восстание Спартака. Послесловие.
Аппиева* дорога. Тысячи мертвых тел,
Что на крестах убогих. Кто же их здесь воздел?
Штурмом войска Помпея ринулись на рабов.
Аппиева дорога создана без гробов.
Только колышет ветер сотнями рваных рук,
Только по небу ястреб делает новый круг.
Рыщут легионеры, где же лежит Спартак,
Но не найти героя в месте былых атак.
Не убежал, не скрылся. По рукоять меча
Сладкой свободы напился. Милая так горяча.
Пусть на кресте иль в поле, только бы без цепей.
Вволюшку вольной воли, брат дорогой, испей…
Выбор. Всегда есть выбор. Сильный ты или слаб.
Цепи, они, как змеи, их не разрубит раб.
Аппиева*дорога – дорога недалеко от реки Силариус, где состоялась последняя битва Спартака с регулярными войсками Римской империи. Вдоль нее было распято на крестах 6000 взбунтовавшихся рабов и гладиаторов.
3.
ШТРАФНИК
Накрыл солдата миномётный шквал,
И он упал, разрывом оглушённый,
Когда очнулся, тяжко застонал
И… встал под дулом, немцами пленённый.
В глазах – растерянность, в душе – тоска,
Такая участь не для слабонервных,
Из лагеря – фашистского силка –
В побег толкнули скрытые резервы.
Колючку разомкнул и был таков,
От пуль петляя зайцем сквозь покосы,
Когда ж попал к своим, без лишних слов
Был приведён к штабисту для допроса.
Не стал тот разбираться, что, да как:
Раз в плен попал, так, значит, сдался немцам,
И для него теперь он скрытый враг,
И вынес приговор, ножом по сердцу.
Штрафбат!.. Живой, стоящий насмерть, щит.
Он первым шёл в военной круговерти,
Меж двух огней: своими в спину бит,
А в грудь – фашистским миномётом смерти.
«Ну разве это жизнь, когда в цепях?
Ну разве это выбор, если скован?» (В)
Но шёл солдат на фрицев не за страх,
А связан с жизнью материнским словом.
И «цепь» снимал, идя в тяжёлый бой,
Освобождаясь от душевной боли,
Всё потому, что в связке боевой
Стоял за дом родной по доброй воле.
«Свободу» всё же получил штрафник,
Упав защитником на поле битвы.
И только мать над ним, под горький вскрик,
Прочтёт, в слезах, прощальную молитву.
В кавычках строки из "Дорожного дневника" В.Высоцкого
4.
Когда хандра лавиною накатит
Владимиру Семёновичу Высоцкому
Когда хандра лавиною накатит,
И вон из рук – и стопка, и бокал.
Когда сосед свою собаку матит.
За что? Не суть: на сто ладов слыхал!
Когда – всегда! – нужны по горло деньги,
И мне терзать кадык свой весь сезон.
Когда ответил другу в духе Стеньки.
За что? Он знает. Дуться не резон.
Когда один или вдвоём – что редко –
Ловлю я жадно жизни каждый миг.
Вот только крылья сдерживает клетка,
А к ней мой дух мятежный не привык.
Когда кирпич – то сразу прямо в темя,
А если брызги – в душу иль в лицо.
По жизни еду, вроде бы, со всеми,
Но Бог уже прислал мне письмецо.
Когда от всех «когда» совсем устану,
Почую псом: «Пришла пора моя» –
Живут пусть песни, сам же в вечность кану,
И ей скажу: «Ну, здравствуй! Это я...»
5.
К себе
Неожиданно так
вдруг уходят великие люди,
и невинно им вслед
не выходит у нас посмотреть.
За душой ни шиша,
только нудный пасьянс нервных будней.
И совсем не случайной
случайная видится смерть.
Понедельников рой.
С них всегда начинал ты сначала.
Трижды взгляд свой крестил,
чтобы в душу свою заглянуть.
Только плот ты не свил
и безвольно стоишь у причала,
в тщетном поиске духа
украсив распятием грудь.
Посмотри людям вслед,
тем, что след
на земле оставляют.
И примерь на себя
их преезрение
лат и наград.
У порога стоит
жизнь твоя -
до секунд остальная...
Но стальные мосты
за твоею спиной
не горят.
6.
Нас с детства учат, как себя вести
Нас с детства учат, как себя вести,
Что делать нам, а также, что не делать.
«Остановись у этой полосы!»
«Не нарушай отмеченных пределов».
Что можно говорить, а что нельзя:
«Вот это — хорошо, а это — плохо».
Протоптана, уложена стезя.
«Не заступи за грани ненароком».
Ведь я не робот — я же человек!
От зверя отличаюсь тем, что мыслю.
Приличиями скован мой разбег.
Законы тяготят полёт мой быстрый.
Да, человек, ты сможешь, должен верь!
Преграды одолеть, тебе по силам.
А если нет — тогда ты робот, зверь —
Живи как велено и не скули постыло.
7.
Варенье
Кружила метель. Я сидел у окна,
Пил чай, выбирая варенье погуще,
И думал о том, что немного вина
С утра - неприлично, но было бы лучше.
Опять вспоминал, что как будто вчера
Отец меня вёз по сугробам на санках.
Его мне давно навестить бы пора -
Оградка совсем потеряла осанку.
Сердился на то, что вторая жена
Красива вполне, но готовит не очень.
И всё ничего, только с глаз пелена
Упала спустя пару лет. Между прочим.
Жалел, может быть, что бессонная ночь
Не бурно в постели, а с книгой на кухне.
Не то что бы не с кем, и есть кто не прочь,
Но полка от книжек вот-вот уже рухнет.
Пытался смириться в привычном тепле,
Что с этой попыткой опять неудача,
Но грусть сединой отражалась в стекле -
Назад не вернёшь, и не будет иначе.
Метель улеглась, позволяя уйти,
Но не было сил. И варенье из вишни.
Я знал, кто не молод в начале пути,
Тот сильно рискует досрочно стать лишним.
8.
А выбор пал на август
А выбор пал на август. Погляди,
Как лето заметалось на исходе.
И месяца невидимые сходни
Прокладывают в межсезонье нить.
И хочется отчаянно любить,
И хочется в круизы и походы.
Но сковывают прожитые годы:
Нарушен сон и снижен сердца ритм.
Пустеет кошелек, и ясен смысл
Рождения и смерти. Отрезвляет
Простор лугов, а рядом цепь гнилая,
У дуба – ствол его коряв и лыс.
Взлететь бы птицей в голубую высь.
Но время безвозвратно убегает.
И может где-то в журавлином грае
Продлится угасающая жизнь.
9.
"Марку Инглису, покорившему Эверест на протезах"
Тот, кто к барьеру вызывает смерть,
доказывает жизни теорему:
«Где кислород от нормы лишь на треть,
там только дух имеет власть над телом».
Не просто подвиг – вместо ног – протез.
Всё выше в гору, веря в помощь свыше.
Он не на Эльбрус шел – на Эверест,
чтоб у подножия могли услышать,
кто сдался и махнул рукой на жизнь.
Таких, как Марк, не приковать к постели.
Он выбор выгрыз – не скатился вниз,
круг ада разорвал и вышел к цели.
10.
Виктория
Победила Виктория мужа, свекровь,
А детей, как иконы хранит по углам.
Хорохорится силой: "добудь, приготовь,
А не можешь - себя отдавай по кускам"!
По ночам у станка по двенадцать часов.
На осенний листочек похоже лицо:
Пожелтело оно от фенола паров
И подёрнулось сеткой морщинок-рубцов.
Варикозные вены как змеи ползут,
Пробиваясь сквозь кожу. Так из-под земли
Оголённые корни деревьев растут.
А под утро молитвы: "Спаси, исцели"!
Макияжем нестойким её красота
Соскользнула - и молодость не возвратить.
Не повесится. Вряд ли шагнёт в никуда,
Но придется однажды ей жизнь победить.
11.
Инфанта
Я жду уже давно, и ждать устала,
Когда грозой в мою ворвёшься тишь,
Когда, случайно выделив из зала,
Ты на меня вниманье обратишь.
На ту, что без личины незаметна
Стоит в непогрешимости немой:
Сжигаемая страстью безответной,
Измученная девственной тюрьмой;
Зажатая со всех сторон глазами,
Жужжанием великосветских мух;
Приученная долгими часами
Терпеть нравоучения старух!
Всё – ложь! Война – и бриллианты в мочках!
А истина – мир тесен от людей.
Лгут о святом – трясущиеся щёчки,
И о любви к жене – прелюбодей.
Слова – сопровождение пустое.
Условности! Что « можно», что « нельзя».
Ах, верность! Ах, семейные устои!
Ах, избранных нелёгкая стезя!
О, где же вы, неистовый и нежный?
Вам все мои алмазы. А пока
Изысканно, почти что безнадежно
По этикету подана рука.
Улыбка, пара фраз и – мимо, мимо!..
Не закричать, не задержаться мне –
Прочь ритуалом чопорным гонима
И титулом распята на стене.
12.
Высоцкому в ответ
Цепями скован, верно, брат,
Но сам ты в этом виноват.
И неча строго
Пенять на Бога
Сопротивлялся ты властям,
Но сам ты – раб своим страстям,
Но сам ты – раб своим страстям,
Хотел ты много.
Нам всем талант от Бога дан.
Ты им распорядился сам.
Всегда есть выбор:
Триумф иль дыба.
Ты всех винил в своей судьбе,
И всё не нравилось тебе,
И всё не нравилось тебе,
И с тем ты выбыл.
13.
Волна, еще волна - и тишина
Я помню, как стремилась жить
Быстрее, ярче, резче, шире.
И как потом хотелось быть
Слабее, мягче, в тонком мире.
Я помню, как меня несло
И заносило, было больно.
И как родное ремесло
Сказало: "Смирно!", после: "Вольно!"
А что сейчас? Да я в цепях
По меркам юности своей же.
Но не грозит мне личный крах,
Хотя общественный глаз режет.
Где сила есть, там цепь - ничто,
Когда гуляет вольно разум.
Не соглашусь я ни за что
В свободу выбросить все сразу.
Со мною есть мои друзья,
Всегда со мной мои заботы.
В них радостно порхаю я.
Немного трёт ярмо работы.
Да, что-то чуточку не так,
Но в целом сносно, мило, славно.
Кто взрослый, если не дурак,
Смирён, и служит он исправно.
И - по секрету! - цепь свою
Уже давно снимать умеет.
Но я люблю судьбу свою.
В ней счастье есть, и бунт не зреет.
14.
Дорога
Уходя из нахмуренных стен,
Не жалею о плачущей птице.
Медлит вечер - томительный плен.
Бьётся в клетке душа - голубица.
Я тоскую о светлых лучах,
Что подарены всем, без условий,
Чтобы утро с надеждой встречать,
С тихой радостью в ласковом слове.
И не лягу собакой у ног.
Не дано быть и преданной тенью.
Тем, кто горд и в душе одинок,
Жизнь – познание и нетерпенье.
Пусть летучие толпы теней
Всё ещё молчаливо безлики,
Но глядит из-под груды камней
Непокорный зрачок повилики.
Изымается снег из сердец,
И над прошлым - весенние грозы,
А над тихим прудом, наконец,
Серебристые пляшут стрекозы.
Много звёзд и судьба горяча,
Но одна через поле дорога.
Чтобы новые зори встречать,
Уходя, не споткнись у порога.
15.
Достучаться до себя...
Я хочу достучаться - до себя до самой,
И понять, что творец изначально наметил.
И как кожу змея, сброшу я каждый слой,
Что сжимает мне душу и тело, как сетью.
Помню, как-то летала во сне в облаках,
Это было давно, в светло-розовом детстве.
Но держала судьба меня в жестких руках:
Было трудно вздохнуть, засмеяться, согреться.
Приходилось порою не жить - выживать,
И чужому диктату, увы, подчиняться,
И не то говорить, и не так поступать,
Затеряться в толпе, в «никого» превращаться.
Только дан удивительный дар нам судьбой:
После краха и пепла опять возрождаться.
И становимся снова мы сами собой,
И как дети готовы всему улыбаться.
Надо прошлое шариком вверх отпустить,
Никого не винить и с обидой расстаться,
Красоте удивляться, любить и творить,
И ценить каждый миг своей жизни стараться.
16.
Наверное я умер.
А может всё же жив?
И снится мне, что я уже свободен?
Но снова слышен зуммер
Противен и глумлив.
И новый день пришёл, со старым сходен.
Обыденным маршрутом
Идти мне суждено.
А радость жизни проплывает мимо.
И вечным атрибутом,
Как кислое вино,
Сознание, что боль неутолима.
А где-то жизнь другая
Зовёт весёлым днём.
Там к счастью подымаются по трапу.
Но мы другой не знаем.
И разве мы живём,
Когда по жизни - словно по этапу.
17.
Свобода
Мы уже не рабы. Целый век разрываются цепи,
Где сильнее удар или просто слабее звено.
Крики бывших рабов превратились в воркующий лепет.
Ведь надолго подняться восставшим, увы, не дано.
Капельмейстер, налей! Ноты каплями бьются о камень.
Смело ври, Галилей! У Джордано не вышло, а зря...
Льется в уши елей, если хлопать до боли руками.
Если уши заткнуть - руки заняты у бунтаря.
Можно вслух о несбыточном грезить и петь в ка-вэ-эне,*
Ожидая, что юмор любую плотину прорвёт.
Предоставлена части России свобода от денег.
Это очень смешно при наличии прочих свобод.
* КВН - юмористическая передача.
18.
Сковали мужика.
Сказали - выбирай,
А выбор где?
И выбирать неловко.
Сковали!-я побуду в стороне,
Утратил я сегодня всю сноровку.
Сковала власть, сказавши выбирай,
Но коль не сможешь-власти не пеняй.
19.
Как можно жить, когда ты скован ??
С рождения в оковы облачен,
В билете, в паспорте пронумерован,
Существовать ты в жизни обречен.
Зависишь от проблем и мнений,
Всегда кому - то вечно подчинен.
В душе борьба и ком сомнений -
Неужто в латы каждый облачен?
Как разорвать все эти цепи???
Сорвать с себя паучий плен???
Ищу всю жизнь, как мне сквозь трепет
Подняться с силою с колен...
Мне все твердят, что я свободен
И сам творю свою судьбу,
Но я то знаю, что не волен,
Несу свой груз я на горбу.
Хочу взглянуть хоть раз в глаза
Тому, кто мне ярмо накинул !!!???
Но мне ответом лишь гроза.
И снова жизни поединок.
Дождем смываются грехи,
И после - в жизни есть просветы.
Не брошу я писать стихи
И в них искать на все ответы.
20.
Цепи
"Но разве это жизнь — когда в цепях?
Но разве это выбор — если скован?[...]
Неужто мы надеемся на что-то?
А может быть, нам цепь не по зубам?
Зачем стучимся в райские ворота
Костяшками по кованым скобам?"
(В. Высоцкий)
***
Быть может, если были бы свободны,
То нас вели по жизни интересы
Намного большие, чем те на что мы годны,
Намного высшие — задачи там воскреснуть.
Мы все пытаемся добиться результатов.
И всё стремимся с высотой сравниться.
И мозга свет, подобно реостату
Горит и плавится, чтоб с временем сразиться.
Мы ограничены и в этом наша трудность.
Не можем выйти за предел сознания.
Рутины цепи — жизни нашей сущность:
Жажда наживы, жадность и стяжание.
Желание пробраться ближе к Богу —
То, тоже не стремленье к добродетели,
Но за себя подспудная тревога,
И совесть, что берём мы во свидетели.
А выбор — тот комок земных иллюзий,
Который нам даёт глоток свободы,
Татами, на котором ближних тузим,
И самоутверждаем власти всходы.
21.
Кто придумал цепи Гименея?
Разве это выбор, если скован?
Только вновь и вновь, не сожалея,
В брак вступают двое - уз основа.
Сумерки на город лягут рано,
Но огонь домашнего уюта
Слижет быстро будничные раны,
И согреет ласковостью быта.
Узы крепки – и родятся дети.
Вновь ты скован?
Снова несвобода?
Высшей нет и радости на свете!
Это же бессмертие для рода!
Что роднее отчего порога?
Токи достигают нас повсюду.
Потому и верим вместе в Бога,
Только называем это – чудо!
22.
Пусть невелик, но выбор всё-таки за мной.
Всё относительно: свобода и тюрьма,
длина цепи гораздо больше в жизни значит,
нас держит страх, нас держит совести капкан,
нас держит долг, мы не умеем жить иначе.
Мы можем выжить, только как смотреть в глаза,
тому кто встретит нас, раздавленных и нищих,
что мы при встрече после сможем рассказать,
там, за чертой, своим товарищам погибшим.
Пусть невелик, но выбор всё-таки за мной,
и благодарен я судьбе хотя б за это,
что не банкрот, ведь я пока ещё живой,
и заплачу своей единственной монетой.
Вы мне поверите - от жизни не бежал,
я жизнь любил, но не хотел такой ценою
прийти домой, купив её, а всё же жаль,
что в этот раз, она безумно много стоит.
23.
В пивной
Я – старый еврей. В жизни всякое было.
Мечты и надежды закопаны в прошлом.
Как звать? А зачем?.. Прожил век Михаилом.
Теперь – что мудрить? Называй меня Мойшей.
Ты знаешь, как жить постоянно под гримом?
Так мелко и страшно, и гадостно было…
А что как всплывёт настоящее имя?
Что кровь - не "своя", а семитская в жилах?
В Израиль?.. Зачем? Эти нивы и пашни
Я сам защищал каждой клеткой еврейской.
И здесь похоронена старая Маша –
Жена и подруга – опора семейства.
А сын улетел. Пусть поищет удачи.
Погоня за счастьем – пустая дорога.
А я ковыряю родные болячки
И жду постепенно всего понемногу.
Уже вытекает – не капает время.
Я всё же надеюсь (я в паспорте – русский)
Что, может, не скажут, что был я евреем,
И рядом положат с моею Маруськой…