Холодная весна. Луна над тополями.
Немые фонари над проседью дорог.
Никто не знает, что случится завтра с нами.
И кто б наш хрупкий мир от боли уберег?
Тревоги и мечты, сомненья и надежды…
И полной жизнью грудь вздохнет еще не раз.
А мы все время там. А мы все время между.
И тополя летят под тот военный вальс.
То жалость вопреки. То ненависть со страху.
Кому уж разбирать могилы и кресты?
Еще один поэт рвет на груди рубаху.
Еще один тиран нещадно жжет мосты.
Синицы над рекой так жалобно трепещут.
Колеса норовят сорваться под откос.
Кого-то тащат в грязь. Кому-то рукоплещут.
Но кто спросил совет у взбалмошных колес?
Все истины просты и выбиты на камне.
Все голоса слышны, когда открыт им слух.
А между строк лежат присыпанные тайны.
И где-то в вышине святой витает дух.
Рассыпь все семена. Сорви все сухоцветы.
Что надо – прорастет. Что сгинет – не винись.
Холодная весна рекой вольется в лето.
И в вечность улетит растрепанная жизнь.
Я здесь, перед тобой. Воспитана неволей.
Научена тоской, что нутро на узлы
Вязала в дикий час. И было беспокойно.
И были голоса кощунственны и злы.
Но все прошло. Ведь все безудержно проходит.
И мне уютен в ночь продрогший сизый май.
Куда-то все идет. И что-то происходит.
И если хочешь жить, то просто оживай.