Из маленького номера,
что под самой крышей
старинного
(в прошлом доходного) дома,
спускаюсь по винтовой лестнице вниз.
Через неприметную с улицы дверь,
выхожу на свет,
туфель скользит с непривычки
по гладкому булыжнику мостовой...
Кажется,
меня уже ждут...
просторное питерское небо,
проколотое золочеными шпилями
пенящаяся лепнина фасадов,
рябь множества водных зеркал - перпетуум мобиле,
приводящий в движение мосты, портики, колоннады
***
Должно быть, коренным обитателям
здешних мест,
достаточно беглого взляда,
чтоб распознать чужака -
благородные имперские львы
лениво скалят вам вслед зубастые пасти,
эрмитажные коты,
пересекая Дворцовую,
следуют по своим эрмитажным делам,
даже не взглянув на вас
***
В темных каналах полощутся
выгоревшие на солнце
ситцевые облака,
их длинные вереницы
тянутся через весь город,
отбрасывая неясные тени.
Что бы не предсказали синоптики,
прогноз "будет дождь",
как правило, сбывается.
Решительный и напористый -
смоет, унесет быстрыми потоками
прокаленную на солнце пыль,
промочит парусину тентов летних кафе,
растреплет в горшках петунии,
пригонит с Балтики прохладу
и едва заметный
запах водорослей...
мягко и солоно ткнется в губы
***
Послеобеденное время
неспешно пересыпается серыми песчинками
в запаянной колбе,
тяжелеют веки от разговоров,
бумаг, лиц и имен, которых не запомнить...
в то самое время как ты,
высвистывая по-птичьи, заглядываешь в окна,
ерошишь мои волосы сквозняком через открытую фрамугу...
"Как только стемнеет - на набережной",
под тихий плеск волн
только ты и я...
и случайный прохожий.
Ладонь моя тихой лодочкой покачивается в твоей ладони,
которую ты выпускаешь разве что для поцелуя...