Случилось всё это в былые года,
И трудно представить живущим сегодня,
Что люди взаправду страшились тогда,
Великого, грозного гнева Господня.
Их вера была глубока и сильна,
А с верою в сердце - не проще, но слаще.
Грешили, конечно, и в те времена,
Но больше молились и каялись чаще
И некто, по прозвищу Яшка-упырь,
Был многим знаком - до озноба и дрожи:
Ограбить богатый он мог монастырь,
И хлебом сиротским не брезговал тоже.
Добычу сбывал – и с ватагой лихой
Кутил до рассвета, не ведая срама…
А в полдень, тяжёлой тряхнув головой,
Всегда отправлялся до Божьего Храма.
С порога себя осеняя крестом
Смиренно сгибался он - чуть не до пола,
Свечу покупал дорогую потом
И ставил к иконе святого Николы.
И тут же, колени свои преклонив,
К нему обращался с молитвой простою:
"Никола-угодник, ведь ты справедлив,
И славен в народе своей добротою!
А если я грех совершу небольшой -
Помилуй моё окаянство мирское!"
И шёл он опять, со спокойной душой,
На чёрное дело своё воровское...
Но только однажды, в деревне глухой,
Полночной порой забрехали собаки,
И следом за вором пустились гурьбой
По чистому полю хмельные казаки.
От сабель казацких пощады не жди!
И Яшка взмолился, судьбу проклиная:
"Никола-угодник, меня пощади!
Взываю к тебе, доброта неземная!
За милость я завтра с лихвой отплачу!
И в полдень, к твоей чудотворной иконе,
Уже не одну я поставлю свечу,
Лишь дай мне сегодня уйти от погони!"
А злобные крики всё громче слышны
И нету у Яшки ни сил, ни отваги...
Но вдруг он заметил при свете луны -
Валяется мёртвая лошадь в овраге.
«Не будет, видать, милосердных чудес!» -
Подумал упырь - и в овраг покатился,
Под смрадную, липкую тушу залез
И, словно в могиле, он там затаился...
Промчались казаки – вернулись опять,
И долго кружили по чистому полю…
Судьбу обманул схоронившийся тать,
Но вместе с червями он выполз на волю.
Потом, задыхаясь, катался в пыли:
"Ой, боже, я белого свету не вижу!"
Но только не слёзы из глаз потекли -
Стекала на землю зловонная жижа.
Рубаха смолой прикипела к спине,
Подняться хотел, да не слушались ноги...
И чудится Яшке, в бреду ли, во сне -
Никола-угодник стоит на дороге.
Стоит, как обычно, в одежде простой,
Лицо озарило сиянье живое...
"Что, Яша, смердит?" - улыбнулся святой,
И Яшка-упырь закивал головою.
Никола-угодник растаял во тьме,
Лишь голос его прозвучал недалече:
"Мы квиты с тобою - вот также и мне
Смердили твои окаянные свечи..."
Случилось всё это в былые года,
И трудно представить живущим сегодня,
Что люди взаправду страшились тогда,
Великого, грозного гнева Господня.
Теперь не пугает возмездие нас,
Всё глуше в душе покаянные речи,
И в Храмах, в ленивый полуденный час,
Всё ярче и ярче смердящие свечи.