Дождевые вплетаются
рифмы в сирени
полусонную зелень
и робкую завязь,
протыкая унылые
серые тени,
в изумрудные лужи
в траве собираясь.
В захолустье сиреневом
неба с избытком,
тишина, как шелка,
ощутима наощупь
воздух дикий и чистый,
и тело попытку
хочет сделать –
как птица
взметнуться над рощей.
В стороне от дорог
и рекламного блеска,
разметавшись в стогу
посреди захолустья,
просто хочется – жить...
Но незримая леска
городской маеты,
навсегда не отпустит.