***

Город не спит, гладит затылок вкрадчиво
пальцами длинными прозрачного полумесяца,
Город хочет замкнуться, вернуться опять к началу,
почувствовать себя мальчиком.
он ужасно устал, здесь в каждой пылинке - танец тысячелетий
крутится, вьется, бесится.
Город шепчет на ухо поздним прохожим - "давай уедем вместе, чтоб ты и я".
Но мне эта серая глыба стала чем-то роднее воздуха.
По артериям трасс углями другие разбросаны города,
но там, у других, вроде таких же как ты,
тмином не пахнут волосы, под окном не проносятся поезда,
в старой комнате шторы не надувает парусом, не плывет сизый дым к кухонному потолку...
Город просит уехать, давай оглохнем намеренно, вцепимся и останемся.
Давай не разучимся видеть друг в друге странности.
Пусть нам больше не будет 17,
нигде и никогда на всем этом маленьком шарике уже не будет 17-
давай посылать к черту всех, кто мешает нам улыбаться.
Давай научимся оставаться и строить заново,
пока все, что мы видим можно потрогать пальцами, пока можно дышать до покалывания в боку.
Пока можно просыпаться вместе, заводить пластинку с любимой песней, на маленькой кухне кофе варить по очереди,
говорить без натянутых многоточий, что-то делать без знаков с неба, решаться без всяческих проволочек -
этот город бессилен так, будто его и не было -
мы не слышим чего он хочет.
Пока мы оба знаем, что будем правдой, даже когда уже ничего вокруг не останется -
каждый раз, когда после долгих гудков вдруг проклюнется в трубке это чисто твое, протяжно и сонно - "даа?"
все спешащие к дому сходят на нужной станции,
и еще где-то там,
превратившись в сигнал сквозь толщу времени и пространства,
умирает одна звезда.