И не ведал, и духом не чуял,
Что случится такое со мной.
Я КАМаз на ночевку паркуя,
Зацепился с одной «плечевой».
Шащлыки-машлыки, водка-пиво.
Как обычно, не в первый же раз.
Но с девчонкой мне так потфартило:
Жал без устали ночью на газ.
А потом шел кессонный по трассе,
Вспоминая, что надо б забыть.
Мне за сорок, какие, брат, страсти?
Ведь не двадцать, что б весело жить.
Отмахал до Варшавы. Порядок.
Загрузился и двинул назад.
С кем же ты, моя сладкая Лада?
Буду ль встрече с тобою я рад?
Ты пропахла дымком и соляркой.
И слова твои грязо-грубы
Но лишь вспомню, становиться жарко.
Так и мчался б без страха с горы.
Подъезжаю в знакомой парковке.
И заныло паскудно в груди.
Что тут делает «лайба» с ментовки?
Что шашлычник в руках теребит?
Пригляделся, то Лады бандана,
С триколором и текстом «Крым наш!»
На траве перевернуто странно
Тело девичье. Врач. Саквояж…
Мне шепнули, что вроде живая:
Никому не давала пять дней.
И какая- то сука блатная
Отыгрался за это на ней.
Пятидневка - моя разнарядка.
Знать, поверила тоже, ждала…
И смахнул я слезинку украдкой:
Слава Богу, что всё же жива.
Вот и мне улыбнулась удача.
Только рана вот пусть подживёт
И пойдет жизнь на трассе иначе,
Если дома жена тебя ждет.