Да к чёрту Бога,
Королеву,
Благопристойность
в словах и манерах –
за борт все реверансы
в прокуренной таверне
на широте экватора
в мёртвый штиль,
где пьяный в доску тапёр
стучит по клавишам пианино
кадриль,
а мы сидим так близко,
словно нет между нами
стола и хлеба, религии, расы,
лиц с фамильных портретов
и кружевного воротничка
моей чопорной гувернантки –
только вкус твоей кожи,
что горче полыни,
и влажный запах страсти.