ВВЕДЕНИЕ
Профессор Дэвид Блайт: Почему период гражданской войны продолжает возбуждать страсти в общественном сознании и американской историографии? Сегодня мы попытаемся разобраться в этом вопросе прежде чем приступим к более детальному рассмотрению различных аспектов этого важнейшего в истории Америки события.
Потому ли что в результате его 4,2 миллиона рабов обрели свободу и право гражданства или потому что они получили так называемую свободу и чисто формальное право гражданства?
Эти вопросы нашли отражение в знаменитой речи Мартина Лютера Кинга, с которой большинство из нас знакомо только через абзац, начинающийся со слов "У меня есть мечта."
Этот абзац стали часто использовать в качестве заставки в передачах, фильмах, диспутах и пр, превращая его в некий символ великого прорыва в расовых отношениях Америки.
Словно бы голос Кинга призван был успокаивать тех, кто не совсем доволен положением чернокожих в Америке. Но Кинг не успокоение ставил своей целью, он предъявил американскому обществу счёт. Поэтому стало общепринятым пропускать первые абзацы его речи, в которых Кинг упоминает о "неоплаченных векселях" в "банке справедливости."
В августе 1963 года Кинг, выступая с речью у монумента Линкольна говорит:
" Я счастлив участвовать сегодня с вами в этой демонстрации свободы, которая войдёт в историю Америки как чрезвычайно важное событие. Великий американец, в тени чьего монумента мы сейчас собрались, подписал Декларацию об Освобождении.
Этот знаменательный декрет был воспринят как чудесный маяк, луч надежды миллионами чернокожих рабов, страдающих под гнётом вопиющей несправедливости.
Это можно сравнить с радостным утренним рассветом после долгой ночной тьмы порабощения." Обратите внимание, что эта фраза почти дословно взята Кингом из Библии. И далее Кинг продолжает: " Однако и сто лет спустя после этого великого декрета чернокожие не являются полностью свободными. Спустя сто лет чернокоже всё ещё испытывают на себе тяжкие оковы сегрегации и унижение расовой дискриминации.
Сто лет спустя чернокожие прозябают в заброшенном гетто бедности посреди обширного океана материального благополучия. Сто лет спустя чернокожие всё ещё томятся на задворках американского общества и ощущают себя изгоями на своей собственной земле.
И вот мы пришли сегодня сюда чтобы потребовать ответа за это позорное положение. В каком-то смысле мы пришли сюда, мы пришли в столицу нашей страны, чтобы обналичить вексель.
Когда основатели нашей республики написали величественные слова нашей Конституции и Декларации Независимости, они этим самым выдали вексель каждому американцу и его потомкам.
Этот вексель гарантировал каждому американцу, как белому, так и чернокожему, неотъемлемое право на жизнь, свободу и достижение счастья.
Сегодня очевидно, что Америка не выполнила свои обязательства по этому векселю в отношении своих чернокожих граждан.
Вместо того чтобы выполнить эту священную обязанность американский банк справедливости отказался обналичить этот вексель и вернул его с пометкой "недостаточно средств."
Но мы отказываемся верить, что американский банк справедливости оказался банкротом, мы не верим что в хранилищах величайших возможностей нашей нации недостаточно средств.
И вот мы пришли сегодня потребовать обналичить этот вексель, который гарантировал нам благо свободы и справедливости."
Как видим в речи Кинга 1963 года, которая вошла в историю как "У меня есть мечта", центральной метафорой является вексель, или чек, который и спустя сто лет оказался в известном смысле всё ещё непогашенным в отношении чернокожих. И выдавать эту речь в качестве огромного достижения в деле расовых отношений Америки не совсем корректно.
Прежде чем приступить к рассмотрению истории гражданской войны в Америке, я бы хотел напомнить о двух вещах, которые должна выполнять история, о двух вещах, которые упомянуты Геродотом в предисловии к его "Истории."
Он пишет: " Я Геродот Галикарнасский представляю здесь свою историю дабы не померк со временем колорит деяний человеческих, и чтобы были запечатлены навсегда великие и удивительные деяния, совершённые как греками, так и варварами, и чтобы не осталась без внимания причина по которой они воевали друг с другом."
При вдумчивом прочтении этих строк проявляются два аспекта в написании истории: рассказ о выдающихся необычайных событиях, то есть колоритное повествование, привлекающее интерес читателя; а также рассмотрение причины описанных событий, выяснение и объяснение почему то или иное событие произошло так а не иначе.
Хотя в отношении второго в последнее время у историков, а вслед за ними и у значительной части общества, выработалась известная степень неприятия.
Многие начали говорить: " Не нужно ваших интерпретаций! Дайте только голые факты, нам не нужны ваши мнения о них!"
В политическую культуру вполз и укрепился термин "ревизия", слово, обозначающее пересмотр того что было принято большинством за истину.
Далее этим термином стали злоупотреблять политики и публичные деятели, используя его в качестве дубинки в научных дискуссиях, политических дебатах и общественных прениях. Когда политику не нравится то или иное мнение об историческом событии он сразу же клеймит оппонента ревизионистом и считает что это обеспечивает ему победу.
Когда Кондолиза Райс особенно полюбила слово "ревизионизм", оно на некоторое время стало общеупотребительным.
Каковы же причины того что гражданская война столь упорно вызывает живой интерес историков и любовь многих поколений людей?
У меня имеется семь или восемь возможных ответов, которыми я поделюсь с вами.
У Фукидида в его "Пелопоннейсской Войне", труде, в котором описывается великая греческая гражданская война, указывается на причину того, что война между гражданами одной страны, длительное время по её окончанию остаётся не зарубцевавшейся раной в памяти этого народа.
Так Фукидид сказал: "Воспоминания у людей формируются в соответствии с их страданиями."
Люди рассказывают историю, отражающую их собственные страдания.
К ним мы сегодня можем отнести белых южан. Они сражались и умирали за свободу, как они её понимали, и право иметь свой собственный уклад жизни, который считали правильным, и потерпели сокрушительное поражение.
К ним можно отнести и афро-американцев. Они страдали от рабства, сражались за его отмену и умирали, и, хотя одержали победу, путь к реальному освобождению оказался наполненным чудовищными, ужасающими преградами, вызывающими новые страдания.
Северянам также выпали немалые страдания: около 300,000 погибших и от 650 до 700,000 раненых.
О гражданской войне написано примерно 65,000 книг.
По моим подсчётам получается что более чем одна книга издавалась в Америке каждый день.
Что имел в виду Роберт Пенн Уоррен, когда сказал: "Гражданская война привлекает нас как божественное пророчество, окутанное зловещей тайной и предсказывающее нашу личную и национальную судьбу"?
Гертруда Штайн выразилась гораздо проще, но эмоциональней: "Никогда не будет в американской истории ничего более интересного, чем эта американская гражданская война."
При этом никто не отрицает, что эта война являлась самым кровавым и трагическим событием в истории Америки, расколовшим пропастью непримиримой ненависти её граждан.
Почему флаг конфедератов до сих пор является вторым символом Америки?
Почему как символ проигравшей стороны он не померк и не потерял актуальность?
Как символ Америки его можно встретить по всему миру.
Я был в Праге, в Чешской Республике, в 1993 году и видел там в продаже книгу Джима Макферсона "Боевой Клич Свободы." Это самая продаваемая книга об американской гражданской войне за последние двадцать пять лет.
Она была переведена на чешский и выставлена в витрине книжного магазина в обрамлении флагов конфедератов. Оформители, видно, не приняли во внимание явное противоречие между названием книги и подобной рекламой, но они точно уловили общий тренд восприятия флага конфедератов как символа гражданской войны.
Я знаю многих людей в Америке, которые с удовольствием показывают пожелтевшие письма своих предков времён гражданской войны и при этом они с душевным трепетом произносят: " Я обожаю гражданскую войну."
Некоторым из них мне хотелось посоветовать обратиться к психологу.
Хотелось спросить: "Что вы собственно любите? Последствия в Антиетаме, окопы Спотсильвании, Андерсонвилле? Или как Бут убивает Линкольна?"
Потому ли что нас неотвратимо тянет к эпосу? Существует множество исследований о биологической тяге людей к эпическому повествованию о злодеях и героях, сражающихся насмерть.
Возможно потому что американцы любят идею искупления? Или американцам нравится идея гражданского примирения и единения, после страшного разрыва, идея об обществе, спаянном в единое в горниле гражданской войны?
Как выразился Уильям Дин Хауэллс " Американцы всегда любили трагедии у которых имеется хэппи энд."
Имеется ещё и такой взгляд что эта война явилась как бы расплатой общества за длительное расовое угнетение. Америка как бы прошла через чудовищный обряд очищения от греха рабства.
Но вопрос о том что любовь американцев к гражданской войне проистекает из любви к идее освобождения представляется мне возможным ответом. Американцам нравится мысль о том что они отменили рабство.
Джордж Буш в своей инаугурационной речи в 1989 году, осуждая войну во Вьетнаме, которая, как он сказал, сильно расколола американское общество, озвучил строки написанные для него Пэгги Нуннан. Так он сказал: " Мы не должны забывать, что мы являемся нацией, которая предпочла послать 600,000 своих сыновей на смерть, чем оставить у себя систему рабства." Вряд ли Пэгги Нуннан вставила бы эти строки в инаугурационную речь, а Буш озвучил бы её, если бы не их уверенность, что они найдут горячий отклик в душах американцев. Это звучит столь гордо и величественно, что тот факт что почти половина этих погибших сражалась, защищая рабскую систему, ускользает от внимания.
Возможно огромные потери в гражданской войне не дают покоя американскому самосознанию.
Можно сказать, что 620,000 погибших не такая уж и огромная цена для войны такого масштаба. Однако в процентном соотношении на душу населения это громадная потеря, намного превосходящая потери в войне во Вьетнаме.
Каждый год в Антиетаме, в Мэриленде, 17 сентября в очередную годовщину сражения устраивается ночная иллюминация. Всё поле сражения покрывают лампочками с фитилями числом 23,000 - количеством погибших в этом сражении за восемь часов.
Наблюдая эту иллюминация на отдалении и сознавая, что каждый фитилёк, мерцающий в ночи, это утраченная жизнь, начинаешь ощущать громадный масштаб потери.
Любовь к погибшим, возможно, является одной из причин неизгладимости гражданской войны из памяти американцев. Мы вообще больше склонны любить и ценить умерших, которых при жизни не слишком баловали своим вниманием.
Как чужой успех и преуспевание склонны вызывать у нас зависть и раздражение, так и страдание и смерть вызывают у нас сочувствие.
Потери в войне, каким бы трагическим не казалось это обстоятельство, некоторым образом являются привлекательным фактом для самосознания американцев, потому что погибшие в борьбе ассоциируются у нас с мятежным, несгибаемым, восставшим духом. Это является очень привлекательным с точки зрения национальной гордости.
Историков, а также думающую и читающую часть нашего общества период гражданской войны может ещё привлекать как исток формирования некоторых наших демократических институтов, истоки современного национального государства, истоки централизованной власти, истоки, наконец, таких институтов как Верховный суд штата. Из этой эпохи выросло и в основном сформировалось наше современное государство.
Также этот кульминационный момент трансформации нации из архаической в современную, то есть период тяжёлой борьбы за существование американской нации и за новое определение этой нации, а также за то, насколько свободны и равны люди эту нацию составляющие - этот кульминационный момент притягивает неослабевающий интерес многих американцев.
Сегодняшнее введение в курс лекций о гражданской войне в Америке я хочу закончить отрывком из поэмы Вайтмана: " Я чувствую твое зловещее величие, как зло, так и добро. Я наблюдаю, как ты продвигаешься, поглощаешь настоящее, превзойдя прошлое. Я вижу твое свечение, освещающее весь мир и тень твою, покрывающую весь земной шар. Но я не берусь определить тебя, и я едва ли могу постичь тебя."
Если вы не догадались, то подскажу, что речь идёт об Америке.
[end of transcript]