Где-то к обеду она покидала постель,
выйдя в одном пеньюаре готовила кофе,
Ольга Степановна молча тушила форель,
Фёдор Антонович резал соломкой картофель.
Около трёх облачившись в изящный наряд,
пряча глаза за стекляшками Дольче Габбана,
бросив в почетте айфон и ненужный айпад,
Ева входила в фойе Гранд отель ресторана.
Крепкий ристретто и снифтер студёной воды,
влажные губы на пальчиках от метрдотеля,
несколько моти и жиденький супчик даси, -
всё в чём нуждается юное гибкое тело.
Ровно в четыре в “Мишель“ у неё маникюр,
в шесть у “Адель“ молодящие СПА процедуры,
в девять закрытый фуршет с дефиле от кутюр,
в десять прилюдный показ обнажённой натуры.
Где-то к полуночи Ева уже хороша,
так хороша, что зрачки увеличились вдвое;
Пина Колада , кальян, ЛСД, анаша,
Герман Рудольфович, Дэн и распущенный Вова...
Около трёх утомившись от брать и давать,
и пребывая в искусственной фазе ниродхи,
бросив водителю щедрые тыщ эдак дцать,
в дом возвращалась усталой, неровной походкой.
Снова не спится... и снова наполнен фужер...
семь изумрудных таблеток на нежной ладони,
Ева вдруг вспомнит, как ела украдкой драже,
прячась от мамы и папы в углу на балконе.
Где-то к обеду она покидала постель...
в доме уже лет как пять не готовили кофе,
пусто на кухне, никто там не тушит форель,
сгнил на балконе едва лишь проросший картофель.
.